Черепашки-ниндзя на острове чудовищ

— Поражён вашей дальнозоркос­тью! — восхитился Шредер. — Для девчонки это самое лучшее мес­то. Ведь её должны пытаться освободить. А освобождают тех, кто в клетке. Но есть у ме­ня ещё одно предложение.

— Интересно узнать, — ус­мехнулся Крэб.

— Не доверяю я этим чере­пашкам, — сказал Шредер. — А они очень опасны, когда вме­сте. Уж вы мне поверьте! Чувст­вую печёнкою, что они затеяли что-то недоброе. Почему какую- то девчонку надо спасать четы­рём рыцарям? Тьфу! Это я их называю рыцарями.

— Мне понятна твоя мысль, — кивнул Крэб.

— Достаточно од­ного! — воскликнул Шредер. — С одним всё-таки легче управиться. Я умоляю вас, не оставляйте их вместе. Им нельзя верить совершенно!.

— Я и не верю, — сказал Крэб.

— Но они будут на свободе во время съёмок! — возмутился Шредер. — Это ужасно!

— Почему они? — вальяжно спро­сил Крэб. — Я считаю, что нашему великому другу Пилсбергу до­статочно будет одного рыца­ря. Ха-ха!

— А где остальные? — спро­сил Шредер.

Крэб завёл Шредера за клет­ку, за которой оказалась дру­гая клетка, но меньше разме­ром. В этой клетке тесно сиде­ли три кролика.

— Отнеси их змее, моей лю­бимице, — велел Крэб. — Она только что проснулась. И ду­маю, очень голодна.

— Это они? — шёпотом спросил Шредер.

— Они, они, — ответил важно Крэб и двинулся к замку.

Шредер наклонился к клетке и позвал:

— Донателло!

В ответ один из кроликов прямо-таки обжёг его взглядом. Шредер от радости расхохотался.

— Рафаэль! Леонардо! — выкликал он. — Вы такие одинаковые. Такие трогательные. Как жал­ко, что я вас не узнаю. Но вы-то меня уз­наёте. Наконец-то я с вами раздела­юсь. Кого же из вас нет в этой симпатичной клетке? Как бы­ло бы радостно мне, если бы оказались вы тут все четверо.

Но и то хорошо. Сейчас я вас понесу, лапушки, на угощение.

Это самые счастливые минуты моей жизни!

Шредер всю дорогу бормотал ласковые слова, смеялся и тор­жествовал, а потом бросил кро­ликов в клетку змеи. Он хотел посмотреть, как этот гигант проглотит его злейших врагов, но тут послышался сердитый зов Пилсберга:

— Ассистент, ты где!

Сюда немедленно, без­дельник!

— Не ассистент, — заворчал Шредер. — А со­ратник. И не бездельник. Я только что сделал глав­ное дело своей жизни. Осталось за малым. У меня хорошее настроение, и поэтому я не оскорбился на тебя, киношник. Охота мне тебя понести за длин­ные уши туда же, куда попали эти черепашки.

Великий режиссёр стоял посреди двора и размахивал руками в вели­чайшем волнении. На него сни­сходительно смотрел Крэб.

— Где Леонардо, Донател­ло, Рафаэль? — уставился своими безумными глазами Пилсберг на Шредера. — Ми­стер Крэб говорит, что ты это знаешь.

Шредер посмотрел на Крэба, а тот чуть заметно подмигнул, пряча улыбку.

— Они погулять пошли, — тут же нашёлся Шредер. — Должно быть, бегают в лесу.

Или купаются.

— Немедленно найди их! — загремел Пил­сберг. — Я начинаю ре­петицию.

— Пойду искать, — согласился Шредер и на­правился к воротам крепости.

Он торжествовал и готов был прыгать от радости, но старался идти деловитой походкой, чтобы Пил­сберг ничего не заподозрил. Шредер особенно гор­дился тем, что Крэб подмигнул ему. Это означало, что у него с хозяином появилась тайная договорённость против Пилсберга!

Вот теперь Шредер выйдет за ворота, сядет у стены и поси­дит на солнышке полчаса, а то и больше. Потом вернётся и скажет, что этих проказни­ков нигде нет, должно быть, помчались в горы. Пусть ищет сам, на то он и великий режис­сёр! А Шредер не воображает себя великим, он на самом де­ле таков, потому что одним движением бросил в клетку на верную гибель трёх ненавист­ных черепашек.

При этом он забыл, что имел дело не с черепашка- ми-ниндзя, а с кролика­ми. Это далеко не одно и то же.

Между тем Пилсберг спрашивал Крэба:

— Не могу понять, что происходит. Может быть, вы мне объясните.

— Пожалуйста, — любезно ответил Крэб. — Ка­кие вопросы?

— Надо начинать работу, — нервничал великий режиссёр. — А нет черепашек. Где, меж­ду прочим, Солли?

— Идёмте, покажу, — пред­ложил Крэб. — За рыцарями Шредер пошёл. А девочка тут.

И он подвёл к клетке, в ко­торой сидела Солли.

— Почему она в клетке? — возмутился Пилсберг. — Она же принцесса! Это не по за­мыслу.

— Я решил стать сорежис­сёром, — серьёзно сказал Крэб. — Тем более, у меня в этом есть опыт. Чудовища подчиняются только мне. Я с ними могу разыграть лю­бую сцену.

— Сорежиссёр? — великий деятель кино покраснел от возмущения. — Пилсберг не нужда­ется в помощи. Это позор!

— Зачем так нервничать, — сказал Крэб. — Мы на острове. Жаловаться вам некому. Полиции тут нет. Законов тоже. Давайте соглашаться. Тем бо­лее, что у вас другого выхода нет.

— Какие ваши предложения? — про­лепетал гордый Пилсберг.

— Солли будет сидеть в клет­ке, — сказал Крэб. — Это вы­зовет слёзы у зрителя. Ах, бед­ная девочка! Её заточили!

— Пожалуй, это неплохая мысль, — согласился Пил­сберг.

Он не умел унывать, он все­гда находился в состоянии вдох­новения. Посмотрев на плен­ницу, он вдруг воскликнул, схватившись обеими руками за космы на затылке:

— Это сверхгениально!