Черепашки-ниндзя в Греции

- Я пожаловалась своему сыну Эроту на Эриду, без конца увивалась за Аресом.

- Но как можно было путать личное с делами общественными?! Эрида помогала Аресу, как ты неосмотрительна!

  За дверью послышались чьи-то робкие шаги. Гера прислушалась: кто-то остановился и замер. Она встала и направилась к двери. Когда она толкнула дверь, там никого не было.

- Зевс мне не доверяет! Это становится уже не смешно! Все его подозрения меня просто раздражают!

- Говорите тише, нас могут услышать, - спокойно предупредила Геру Афродита.

- Мне нечего бояться! Я не замешана ни в чем!

  Афродита была крайне удивлена, увидев Геру в таком подавленном состоянии, очевидно, ей было не так про­сто во дворце Зевса. Она поспешила успокоить царицу, а затем покинуть ее.

  Идя по солнечной улице, Афродита размышляла, анализируя свой разговор с Герой. Чем дальше уходила она в своих рассуждениях, тем яснее представлялось ей положение Геры, которая никогда не пойдет против воли Зевса.

  Случайно столкнувшись на улице с Афиной Палладой, Афродита пригласила ее к себе на обед, надеясь поговорить с ней по душам в отсутствие мужа.

  Как она и предполагала, Арес понесся к Гефесту, чтобы принять новую партию оружия, изготовленную богом-кузнецом.

- Обед будет вот-вот, - заметила, словно извиняясь, Афродита, - а пока пройдем в мою комнату, я бы хотела кое-чем похвастаться.

  Никогда прежде Афина Паллада не была в доме Афродиты и Ареса, поэтому с любопытством она осматривала каждую комнату, находя все милым и со вкусом подобранным.

- А я и не знала, что ты занимаешься рукоделием, - сказала Афина, рассматривая полотно, сотканное Афродитой.

- Ну, разве это можно сравнить с тем, что делаешь ты?! - нашлась богиня любви. - Нельзя ли услышать от тебя рассказ о том, как состязалась ты с Арахной в искусстве ткать? Ведь я это слышала столько раз и все в различных вариациях.

- Раз ты хочешь, я расскажу, - нехотя, отвечая лишь на гостеприимство вежливостью, начала Афина. - Славилась Арахна своим искусством. Арахна пряла из нитей, подобных туману, ткани, прозрачные, как воз­дух. Гордилась она, что нет ей равных на свете в этом искусстве. Однажды воскликнула она:

- Пусть приходит сама Афина Паллада состязаться со мной! Не победить ей меня, не боюсь я этого!

  И вот, под видом седой, сгорбленной старухи, опер­шейся на посох, предстала я перед Арахной и сказа­ла ей:

- Не одно зло несет с собой, Арахна, старость: годы несут с собой опыт. Послушайся моего совета: стремись превзойти лишь смертных в своем искусстве. Не вызы­вай богиню на состязание. Смиренно моли ее простить тебя за надменные слова. Молящих прощает богиня.

  Арахна выпустила из рук тонкую пряжу, гневом свер­кнули ее очи, и смело ответила она:

- Ты неразумна, старуха. Старость лишила тебя разума. Читай такие наставления своим невесткам и до­черям, меня же оставь в покое. Я сумею сама дать себе совет. Что я сказала, то пусть и будет. Что же не идет Афина, отчего не хочет она состязаться со мною?

  У Афродиты было такое удивленное лицо, что Афина прервала свой рассказ.

- Она посмела такой дерзкий вызов бросить тебе, Афине Палладе?

- Да, так оно и было, мне нет смысла обманывать тебя. Девушка была так самоуверенна и тщеславна, что только поражение в состязании могло ее отрезвить,­ - произнесла Афина.

- Что же было дальше? Ты явилась?

- Я явилась перед ней, приняв свой настоящий образ. Все склонились передо мной и славили меня. Одна лишь Арахна молчала. Мое лицо зарделось краской гнева, когда услышала я, что по-прежнему желает Арах­на состязаться со мной. Не чувствовала она, что грозила ей скорая гибель. Началось состязание. Я выткала на своем покрывале величественный афинский акрополь и изобразила свой спор с Посейдоном, властелином морей, двенадцать богов и среди них отец мой, Зевс, решали этот спор. Поднял Посейдон свой трезубец, ударил им в скалу, и хлынул из бесплодной скалы соленый источник. А я, в шлеме, со щитом и в эгиде, потрясла своим копьем и глубоко вонзила его в землю. Из земли выросла священная олива. Боги присудили мне победу, признав мой дар более ценным. По краям покрывала изобразила я, как карают боги людей за непокорность, а вокруг выткала венок из листьев оливы. Арахна же изобразила на своем покрывале сцены из жизни богов, в которых боги являются слабыми, одер­жимыми человеческими страстями. Кругом же выткала Арахна венок из цветов, перевитых плющом. Верхом совершенства была ее работа, она не уступала по красоте моей работе, но в изображениях ее видно было неуваже­ние к богам, даже презрение. Страшно разгневалась я на Арахну, разорвала ее работу и ударила ее челноком. Несчастная Арахна не перенесла позора; она свила ве­ревку, сделала петлю и повесилась. Я освободила ее из петли и сказала ей:

- Живи, непокорная. Но ты будешь вечно висеть и вечно ткать, и будет длиться это наказание и в твоем потомстве.

  Затем я окропила Арахну соком волшебной травы, и тотчас тело ее сжалось, густые волосы упали с головы, и обратилась она в паука. С той поры висит паук-Арахна в своей паутине и вечно ткет ее.