Черепоголовый

Немного ниже озера мы пересекли вытекавшую из него реку, которая называлась Много Вождей Собрались (река святой Марии), и, продолжая двигаться по той же тропе, спустились в долину; пересекли Быстро Текущий ручей, потом Маленький Быстро Текущий Ручей (ручей Кеннеди), и. оставив тропу, свернули на запад. Когда рассвет был близок, мы нашли укрытие в сосновой роще выше на южном склоне горы Вождя, и сразу легли и уснули.

Хотя я очень устал, толком отдохнуть мне так и не удалось. Мне приснился мой отец и время, когда мы с ним были вместе. Я проснулся, очень опечаленный. Мне вспомнилось, что на вершине это горы Вождь, самой священной из всех наших гор, мой отец, когда был юношей, получил своего священного помощника. Как часто он рассказывал об этом! Он принес бизоний череп на вершину этой горы и, используя его вместо подушки, пролежал так пять дней и ночей, постясь и молясь, пока, на пятую ночь, он не получил того, чего хотел – маленькое водное животное, норка, явилось ему и обещало помогать во всех его предприятиях. Кроме того, это древнее животное предупредило его, что, чтобы быть успешным и дожить до преклонных лет, он не должен делать некоторых вещей. Что это за вещи, отец никогда не говорил. Я думаю, что он, скорее всего, пренебрег предупреждением своего помощника, что и привело его к печальному концу.

Думая об этом. Я внезапно почувствовал желание подняться на вершину, туда, где постился ой отец, и Амунис сказал, что в любом случае мы должны туда подняться, чтобы осмотреть окрестности и добыть какого-нибудь мяса. Так что, напоив лошадей в роднике и привязав их там, где росла хорошая трава, мы начали восхождение на вершину горы. Как вы знаете, восточный склон горы Вождь – это гладкий утес, поняться на нее можно только с западной стороны, по длинному хребту, подходящему к ее вершине. Путь этот был легким, пока мы не миновали линию леса, но оттуда подъем стал очень крутым и местами опасным. Когда мы уже выходили из леса, то заметили маленькую группу толсторогов, и, подобравшись к ним поближе, я подстрелил одного из них, двухлетку, довольно жирного. Мы освежевали его и оставили тушу, чтобы забрать нужные части на обратном пути, и двинулись дальше. Солнце проделало уже больше половины пути, когда мы, наконец, добрались до вершины – это было ровное место, размером не больше, чем внутренность вигвама, и там лежал, с тех пор как мой отец оставил его во времена своей юности, череп бизона. Зимние снега и летние дожди не смыли с него окончательно полосы и точки священной красной краски, которые он нанес на него. Более чем прежде горечь от потери моего отца овладела мною. Я растянулся на твердой каменной вершине, положил голову на череп и заплакал. А потом я поклялся древнему животному, что вернусь на это место. чтобы поститься, и попросил у него помощи на своем жизненном пути. Сейчас я просил его помощи против врага, кутенаи, убийце моих соплеменников. Потом я поднялся и присоединился к Амунису, который сидел на краю огромного утеса.