Через Антарктиду

Теперь необходимо было торопиться; восемь членов рекогносцировочной партии уже уложили свои вещи на сани и приготовились идти наверх, на строительную площадку. Нам оставалось только поднять самолет на борт и поспешно попрощаться с теми, кого мы оставляли здесь. Мы знали, что впереди у них грандиозная задача — задача, ставшая гораздо более сложной из-за нашего позднего прибытия. Мы предполагали закончить до ухода судна хотя бы каркас жилого домика. Но в действительности все, что мы успели сделать, — это собрать снова ящик вездехода сноу-кэта; этот ящик должен был служить временным укрытием, пока будет построен главный домик. Не подозревали мы, что этот ящик послужит партии жильем в течение всей зимы в Антарктике.

Членам передовой партии предстояло приступить к еще одной большой задаче, которая не была раньше предусмотрена, — перевезти около трехсот тонн запасов с морского льда у подошвы шельфового ледника на 200 футов выше, на площадку базы Шеклтона. Для выполнения этой задачи у них были один сноу-кэт, два «Уизела» и два трактора «Фергюсон» со специальными гусеницами. Благоприятной стороной ситуации было то, что на случай, если нам окажется трудно вернуться следующим летом, мы оставляли рекогносцировочной партии запасы продовольствия и топлива, которых ей хватит не меньше чем на три года.

Как только самолет приняли на борт, все собрались на льду, чтобы попрощаться с теми восемью, кого оставляли здесь. Тут было всего понемногу: рукопожатия и шутки, смех и неловкость. Никому не нравилось, что экспедиция делилась на две половины, и у многих из тех, кто уезжал на родину, было чувство неловкости, будто они бросают своих товарищей в беде.

Затем «Терон» медленно заскользил, отходя от кромки льда, и, повернув по широкой дуге, взял курс на восток. Три долгих гудка заглушили последние прощальные возгласы; мы стоим молча, махая руками крохотной группе людей, которые быстро уменьшаются в размерах, и вот уже нельзя различить отдельные фигуры.

Судно шло вперед, и плавучий мелкий битый лед расходился и снова смыкался позади, как будто оно плыло в огромной луже белой грязи. Скоро «Терон» подошел к точке, где, как мы раньше видели, паковый лед надвигался на припай. В самом узком месте свободный промежуток имел теперь только 12 футов ширины, но все же казалось, судно сможет пробить себе дорогу. Когда передняя часть корпуса вошла в промежуток, то сразу стало ясно, что в ненагруженном состоянии легкое судно даже при полной мощности не сможет ни сломать, ни сдвинуть очень толстый лед.

Приди «Терон» на пять минут раньше, он, несомненно, легко бы прошел через это узкое место на чистую воду за ним, но теперь приходилось высвобождаться из этой точки нарастающего сжатия. Двигаться назад было нелегким делом из-за каши наслоившегося тонкого льда позади судна, скреплявшей отдельные большие льдины, как жидкая замазка. Если бы эта «замазка» замерзла, то «Терон» стал бы совершенно неподвижным, как если бы его забетонировали.

Наконец судно медленно двинулось задним ходом, и капитан Маро смог начать пробираться к северу сквозь сложную сеть сплоченных ледяных полей. Меньше чем через полчаса мы стали неподвижно, зажатые льдами, и были вынуждены ждать ослабления сжатия. В эти минуты на борту ощущалось общее напряжение, так как каждый знал, что необходимо освободиться быстро или повторить дрейф на запад несчастного «Эндьюренса» Шеклтона.

Через два часа «Терон» начал медленно и с трудом продвигаться к северу. Было очевидно, что мы покинули базу Шеклтон как раз вовремя. В течение многих часов мы видели оставленные нами временные склады запасов, а позже стала видна и сама база, казавшаяся нам издали расположенной на самом краю шельфового ледника. В течение ночи судно постепенно пробиралось на северо-восток и добралось до более легких условий около Берега Кэрда.

Вечером 8 февраля мы снова достигли Халли-Бей, где забрали последнюю почту экспедиции Королевского общества, и направились на север вдоль берега. К вечеру 10-го мы вышли в открытое море.

Глава пятая Первая зима

Восемь человек смотрели на отплытие «Терона». Когда судно еще было от них на расстоянии меньше мили, паковый лед вплотную подошел к «береговой позиции», которую оно раньше занимало. Люди повернулись и увидели перед собой 300 тонн запасов, сложенных у подошвы шельфового ледника. Запасы можно было грубо разделить на несколько частей: 25 тонн антрацита, 350 бочек горючего, материалы для домика и лодочные принадлежности, продовольствие, одежда, путевые рационы для санных походов — людские и собачьи, но все это являло собой зрелище крайнего беспорядка и вызывало мрачные мысли о работах по переброске всей этой материальной части в Шеклтон, до которого было две мили.