Через двадцать лет (СИ)

Дэниел молчал, а мама говорила и говорила, убеждая в своей правоте, но неизвестно, убеждённая ли сама. Она, несомненно, устала от глупой затяжной войны, она расписывала карьерный рост, возможности и то, как здорово помогать людям. Младший Спаркс внимал, идя рядом и чувствуя себя на моральной развилке, где ветер клонил то в одну, то в другую сторону. Ему было жалко мать и хотелось всего, как в десять лет: прекращения домашнего конфликта, клетчатых жилетов и длинных диалогов с партнёршами в кружевах. Хотелось, чтобы родители гордились, а не страдали и отдалялись друг от друга. А ещё хотелось, чтобы руки, чёрт возьми, не дрожали!

Возможно, тот день и разговор сложили и спрессовали аргументы воедино. Возможно, гамма папиных взглядов и лишняя порция учебников добавила «прелести». Возможно, виной был «Ромео и Джульетта», где он страстно желал сыграть на выпускном и так и не сыграл… Или каждый пункт сразу.

Дэн, вздрогнув, споткнулся на мысленной развилке, клонясь в сторону семейных убеждений. Он блестяще сдал экзамены и превратился в студента-медика. И моментально понял, что совершил огромную ошибку.

* * *

Университет при госпитале или просто Сент-Мэри, как его называли студенты, принял перспективного талантливого мальчика с распростёртыми объятиями. И даже, не дав разобраться в грядущих квартирных вопросах, предложил небольшую работу и полкомнаты в лучшем крыле жилого корпуса. Дэниел был рад съехать из Гринплейс и обрести хоть каплю самостоятельности, даром, что в очередной раз пришло осознание: люди уповают и рассчитывают на сына «тех самых Спарксов». Это напоминало древнее волшебное пророчество – ему не то единорогов полагается ловить, не то во второго Денди превращаться. Идею с комнатой и работой молодой человек принял – надо было на что-то согласиться теперь, когда ворота за спиной лязгнули и закрылись. Соседом оказался некто Гарольд, тщедушный вопросительный знак в толстых очках и с вечно обкусанными ногтями. Дэн попытался наладить контакты и расспросить нового знакомого про его интересы, на что получил подробный отчёт о сложных жирах и бензольных кольцах. Стало ясно, что им не по пути, но, по крайней мере, Гарольд не страдал излишним любопытством. В вещах не копался, не шумел и вообще вёл себя тактично.

Родители, к которым Спаркс-младший начал выбираться на уик-энды, угомонились и сияли благодушием. Точнее, сиял отец, мать же присматривалась и будто выжидала неких значимых событий. События следовать не спешили – Дэн, тщательно разобравшись во внеучебной деятельности университета, обнаружил бейсбольную команду и пару мелких клубов по интересам. Театра среди них не было. К тому времени, как папочка стал окончательно похож на горделивый бюст Нерона[29] за пятьсот баксов, театр был потерян вовсе: месяца через два Нора вышла замуж и укатила куда-то в Оклахому. Да, она оставила свой электронный адрес, да, они пару раз переписывались, но вскоре Дэн счёл за лучшее прекратить общение. О чём они могли болтать, о работе? О семье? О погоде и поездке? Мисс Тейт уволилась из школы – по слухам, в кружке теперь заправлял весьма своевольный тип, раздававший главные роли только любимчикам и подлизам. Кронштейны с костюмами, монологи и дощатый настил сцены остались в далёких расплывчатых снах…

Так прошёл год. Сном стала и реальность внутри мрачного огромного корпуса, наполненного аудиториями. Лекции, практики, работа, лекции, практики… Толпы молодёжи в белых халатах, тяжёлые двойные доски, испещрённые рисунками и формулами, энциклопедии, доклады, скрип мела и бесконечные ряды парт, напоминавшие переполненные галёрки. Дэну казалось, он сходит с ума и растворяется в мире, которому ещё недавно противился. Успеваемость шла вверх, преподаватели восхищались, появилось несколько знакомых… Но всё это было не то.

Однажды летом, незадолго до начала экзаменов, основная часть студентов выползла в огромный двор и занималась на свежем воздухе. Дэн предпочёл тенистый угол газона, возле старого дуба, ибо скамейки, как одна, были заняты, да и не только скамейки – будущие медики едва ли не сплошным пикником растянулись по зелёной территории университета. Здесь же, под деревом, получалось разложить массу конспектов и пособий в хронологическом порядке и нормально систематизировать. Составляя ответы на вопросы, Дэн увлёкся и не сразу заметил длинную тень, пересёкшую тетрадный разворот.

- Не помешаю, чувак? Можно к тебе?

Подняв глаза, он увидел Найджела Каннингема – бейсбольную звезду с третьего курса. Найджел обладал высоким ростом и высокой популярностью, предпочитая в качестве обращения именно «чувак» – нейтрально-лёгкое и вполне дружеское, особенно, если не располагал вариантами. Большую часть времени он проводил на тренировочной площадке или где-нибудь в холле, собирая компании вокруг себя, и оставалось только гадать, когда парень успевает учиться, притом, что его ответы всегда были блестяще подготовленными и содержательными.