Через Гоби и Хинган

Много интересного можно рассказать о состязаниях в борьбе и в стрельбе из лука – этих извечных массовых национальных видах спорта. Обычай таков: как только ребенок становится на ноги, всеми его помыслами овладевает мечта вырасти хорошим наездником, борцом, стрелком из лука – словом, хорошим спортсменом. И не удивительно, что в армию приходят смелые, ловкие, выносливые юноши. Ю. Цеденбал говорил мне, что хороший наездник может проскакать за летний день, сменяя коней, до трехсот километров!

Обращало на себя внимание и еще одно немаловажное обстоятельство. В монгольских войсках высок авторитет младших офицеров и сержантов. Их приказ и личный пример способны увлечь цириков на любой подвиг. Легко понять поэтому, какой высокий боевой дух царил в армии.

В конце июля – начале августа мы провели строевые смотры всех советских соединений и частей. Войска произвели на меня хорошее впечатление. И это было вполне закономерно. Кадровые соединения полного состава, они несколько лет занимались боевой подготовкой в условиях местного театра военных действий.

На смотре в одной из лучших бригад – 27-й отдельной бригады полковника И. С. Дорожинского – присутствовали младшие и средние командиры монгольских частей, включенных в Калганскую группу. Здесь они почерпнули много полезного.

В тот же день начальник политотдела 27-й бригады участник боев против фашистских захватчиков полковник Ф. А. Трембачев провел инструктаж пропагандистов и агитаторов. На нем присутствовали и пропагандисты 7-й монгольской мотобронебригады полковника Нянтайсурэна и 3-го артиллерийского полка майора Турку.

Поздно вечером ко мне зашел начальник политотдела [25] Конно-Механизированной группы полковник М. А. Сергеев.

– Только что от Дорожинского, – доложил он, снимая запыленную фуражку. – Побывал на семинаре пропагандистов. Прошел он очень интересно.

Михаил Александрович рассказал, что после доклада Трембачева об истоках дружбы советского и монгольского народов слово взял один из агитаторов старшина мотострелковой роты (фамилии я, к сожалению, не запомнил). Отец старшины воевал в этих же местах против барона Унгерна, был тяжело ранен и остался на территории, занятой белыми. Монгольские крестьяне нашли его в степи, спрятали, а потом вместе с собранным в селении оружием повезли туда, где Сухэ собирал воинов под знамена революции. В пути аратов{9} перехватил белогвардейский разъезд. В завязавшейся перестрелке двое кочевников погибли, но русского друга все же спасли.

Присутствовали на семинаре и монгольские пропагандисты. Среди них нашлись такие, отцы которых были красными партизанами. И полились рассказы о совместной борьбе русских и монгольских воинов, не раз ходивших в атаки стремя к стремени.

Много интересного поведали участники боев на Халхин-Голе и у озера Хасан. В бригадах Дорожинского и Нянтайсурэна их оказалось немало. Они рассказывали о коварных тактических приемах, применявшихся [26] противником, и рекомендовали ознакомить с ними всех бойцов.

Сергеев предложил обобщить выступления, записанные инструктором политотдела, и размножить их для агитаторов на русском и монгольском языках. Я поддержал эту идею. Очень важно, чтобы и советские солдаты и цирики народной Монголии знали имена тех, кто прославил оружие двух братских армий.

Потом я посетил 4-ю танковую бригаду, которой командовал полковник В. И. Иванушкин. Она оказалась хорошо слаженным хозяйством. Сам комбриг производил впечатление волевого, мыслящего человека. Докладывал не торопясь, уверенно. Чувствовалось, что дело свое знает хорошо. Я сразу же проникся к нему большим уважением{10}.

Бригада, имевшая до того на вооружении устаревшие танки «БТ-7», только что получила «тридцатьчетверки». Понятно, что настроение танкистов было самым боевым.

Из офицеров части мне особенно запомнился стройный, коротко подстриженный светловолосый юноша с ямочкой на подбородке – командир третьего батальона Е. В. Елагин. В памяти его образ сохранился, может быть, оттого, что позже, во время наступления, батальон Елагина двигался в передовом отряде, а мне с оперативной группой частенько приходилось бывать там.

Встретиться с Елагиным довелось и после войны, в 1958 году. Было это осенью на крупных учениях войск. В качестве гостя на них присутствовал Михаил Александрович Шолохов.

Помню, большое впечатление на писателя произвела стремительная атака танковых и механизированных частей, поддержанных штурмовой авиацией. Но когда группа танков, изменив направление, понеслась к Дону, Михаил Александрович насторожился:

– Смотрите, что они задумали? Атакуют Тихий Дон. Он же их поглотит.

– Все будет в порядке, – успокоил я гостя. – Танки форсируют реку по дну. [27]

Машины действительно выскочили на берег и, сбавив скорость, ушли под воду. Шолохов замер и, не отрываясь, смотрел на широкую гладь реки. В его взгляде угадывалось внутреннее напряжение и увлеченность. Так стоял он, пока у противоположного берега не показались башни танков.