Через год в это же время

Минни попыталась придумать, что тут можно возразить, но в голову ничего путного не пришло. К тому же других возможностей доставить все заказы не было.

Вместе с ней Квинн вернулся в кухню, чтобы помочь собрать коробки с пирогами. Лейла и Бев еще не закончили их упаковывать, и Квинн, бодро засучив рукава, тоже стал укладывать пироги и наклеивать этикетки.

– Пахнет восхитительно, – заявил он, медленно вдыхая запах, исходивший от одной из коробок в его руках. – Что там такое?

– Пирог с мясом, тушенным в пиве «Гиннесс», – сообщила Лейла, подавая ему наклейку. – А здесь с курицей и овощами. Эти два – наши самые популярные.

– Мне казалось, мы их называем «Стейк Джилленхол» и «Чик Джаггер», – напомнила ей Минни.

– Нет, – качнула головой Лейла. – Никому из наших постоянных заказчиков эти названия не нравятся.

Квинн засмеялся, поднося коробку к носу:

– Никогда не нюхал ничего более аппетитного.

– Не вытяните из них весь запах! – предостерегла его Лейла. – Это наши лучшие изделия!

– Они так хорошо пахнут из-за слоеного теста на сливочном масле, – пояснила Бев. – Секретный рецепт Минни.

– Никаких секретов, Бев, это просто сливочное масло, – рассмеялась Минни. – С ним все получается великолепно.

– Да, все, – подтвердила Флер, мягко поглаживая средним пальцем нижнюю губу.

Минни уставилась на нее. Лейла отодвинула Флер с дороги, взяв за плечи, а потом подтолкнула Минни и Квинна к двери:

– Ладно, вам, ребята, пора уходить. Уверена, вам есть о чем поговорить, ну знаете, о событиях первого января.

Они с Беверли тоже вышли к машине, чтобы помочь уложить последние коробки в багажник.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнула Бев. – Люди подумают, что они слишком много нам платят!

– Или что это по-настоящему классные пироги, – возразила Лейла, открывая перед Минни дверь с пассажирской стороны.

А захлопнув ее, она наклонилась и одними губами произнесла через стекло: «Двойняшки» – и пальцами изобразила сердечко.

Квинн ввел в навигатор первый адрес. Минни неловко сидела, подсунув под себя руки, стараясь не касаться роскошной кремовой кожи.

– И как это ты додумался до «бентли»? Вознаграждение за что-то? – Квинн расхохотался, и Минни почувствовала, что краснеет. – Извини, сама не знаю, зачем это сказала.

Минни осторожно посмотрела на Квинна, когда тот включил зажигание и отъехал от тротуара. Когда Квинн улыбался, у его глаз веером разбегались тонкие морщинки. А когда он не улыбался, часть этих морщинок упорно держалась на месте, словно зная, что вскоре они снова понадобятся, так что и смысла не было исчезать. И в его лице было нечто такое теплое и знакомое… хотя Минни и не могла бы объяснить, что это такое.

– Это все моя мать. Я бы сам не выбрал такую машину, но ей не нравится садиться за руль других марок, вот она и подарила мне такую же, – пояснил Квинн, немного наклонил голову набок и быстро почесал шею.

– А моя мама подарила мне на день рождения термометр для мяса, – сказала Минни.

– А отец вручил мне банковскую карту со словами: «Счастливого тридцать третьего дня рождения!» – добавил Квинн.

– Я бы не отказалась от машины и карты даже при ошибке в дате.

Минни слегка покачивалась, сидя на собственных ладонях; ее переполняла необъяснимая кипучая энергия, словно она выпила восемь чашек кофе.

– Ладно, а чем ты занимаешься, когда не изображаешь из себя шофера мисс Дэйзи, как в фильме? – спросила она.

– Миледи! – Квинн приподнял воображаемую фуражку. – Ничем настолько же интересным, как собственное пекарское дело.

– Ты уверен, что не торгуешь наркотиками? Машина на то намекает.

Квинн опять засмеялся:

– Слишком заметная для торговца наркотиками. Нет, я консультант по управлению.

– Сдается мне, что наркодилер именно так и сказал бы.

Минни осторожно подмигнула ему. Квинн расхохотался, и это был низкий хрипловатый смех из глубины горла. Такой смех вызывает неожиданное чувство близости. И от его звука у Минни возникло чувство, что она пьет горячее вино у костра, закутавшись в скандинавские меха. Не то чтобы с ней такое случалось, но она вообразила, как это должно быть приятно.

Первым их адресом был социальный центр для пожилых рядом с Лондонскими полями. Минни сказала, что справится сама, но Квинн захотел пойти с ней. Дверь им открыла миссис Ментис, одна из постоянных волонтеров центра. Это была милая леди в возрасте далеко за шестьдесят. Она носила бифокальные очки в фиолетовой оправе и мешковатый зеленый кардиган с огромными пуговицами в виде ежей.

– Привет, Минни! Давненько мы тебя не видели, – сказала она с мягким йоркширским акцентом. – Обычно к нам приезжает этот твой Алан. Надеюсь, он не заболел?

Миссис Ментис подняла голову, глядя на Квинна, потом сдвинула очки на кончик носа, чтобы рассмотреть его получше. Затем достала из кармана серый носовой платок и вытерла нос.

– Нет, он в порядке, – ответила Минни. – Просто у нас проблемы с фургоном. А это Квинн, он мне сегодня помогает.

Минни кивнула в сторону Квинна и изобразила лицом нечто вроде: «Эти пироги такие тяжелые, можно нам сразу отнести их в кухню?»

Миссис Ментис поняла намек, отступила в сторону и махнула рукой: