Через Кордильеры

В борьбе за каждый квадратный метр площади на наиболее пологом участке каньона победу одержала самая хищная стихия — предпринимательство: универмаги, первоэкранные кинотеатры, клубы, банки, правительственные здания, агентства и роскошные резиденции. Река богатства и власти, которая загнала горную речку Чокеяпу под землю.

Люди на мертвых берегах

Взгляд, брошенный человеком с вершины Сапокачи, скользнет поперек главной магистрали города, перескочит через крыши дворцов и упрется в обнаженные стены каньона. Голые камни, без растительности, — и все же они играют красками. Кирпичный цвет скал смешивается с серыми пятнами каменных лавин, с желтизной глины и бледной зеленью лишайников.

И вот там, у подножья отвесных скалистых стен, на отрогах и в ущельях между скалами живут люди; там обитает значительная часть жителей боливийской столицы. Те, кто обосновался внизу, лепят свои домишки из необожженного кирпича — адобес. Наверху, в скалах, строительный материал у людей под руками. Они вырубают его из стены каньона, одновременно освобождая в ней несколько квадратных метров площади под новое жилье. Здесь преобладает самая дешевая кровля — оцинкованная жесть. Правда, в морозные ночи она не защищает от холода, но лапасским жителям скал выбирать не приходится.

К кварталам, лежащим сравнительно невысоко, ведут крутые немощеные улочки. Там проживают главным образом мелкие служащие, занятые в промышленности, торговле и учреждениях, водители автобусов, извозчики и более или менее зажиточные рабочие. Канализации там нет, но водопровод и электрическое освещение хотя бы создают у людей впечатление, что они живут в городе и — живут, как люди.

А сотней метров выше начинается обширный район самых бедных. Единственным и постоянным источником существования служат им клочок поля где-нибудь под вершинами скал, крохотный выгон для двух-трех овец да время от времени поденная работа внизу, в городе.

К жилищам этих людей не ведут ни улицы, ни дороги. Любой их выход в поле, в город или за кувшином воды представляет собой альпинистскую вылазку. Электричество сюда не доходит, потому что за него нечем платить. Каждый литр воды людям приходится втаскивать сюда на голове или на спине с нижних улиц, где установлены колонки общего пользования. Никто еще не задумывался над тем, чтобы проложить канализацию в этих кварталах, выросших среди скал. С технической точки зрения это была бы целая проблема. Но в нижнем городе никого не интересуют ни технические проблемы канализации, ни гигиена и культура быта жителей скал. В каменном гнезде, где на 12 квадратных метрах ютится многочисленная семья, для санитарных узлов не хватает места. Поэтому в общие отхожие места целых кварталов превращаются тропки, вьющиеся от лачуги к лачуге, да еще расселины и трещины в скалах, слишком тесные для жилья.

И все-таки здесь живут люди. Десятки тысяч исхудалых, жилистых индейцев с женами и кучами детей. К их жизни неприложима мерка европейских городов. Она не поддается сравнению даже с жизнью тех, кто всего лишь несколькими сотнями метров ниже населяет торговые и жилые кварталы лапасского каньона. Боливийским и иностранным журналистам следовало бы приходить в первую очередь сюда, до того, как такси подкатит их к фонарному столбу перед президентским дворцом. Здесь они нашли бы тот вопиющий Ла-Пас, о котором обычно стыдливо умалчивают. И отсюда они должны были бы в своих снимках и сенсационных репортажах прокричать на весь мир:

Ессе homo!

Вот как живет человек!

Семь иксов в Ла-Пасе

Кока-кола. Кока-кола…

И на автострадах перед Каиром и в Кейптауне в глаза вам бьют крикливые красно-белые щиты, изображающие покрытую капельками росы бутылку с напитком бурого цвета. И на улицах Найроби и в самых глухих закоулках южноамериканских городов вам навязчиво предлагают лимонад из стандартных холодильников — напиток с семью загадочными иксами — семью патентованными добродетелями, которые из воды делают кока-колу.

«Drink Coca Cola!» — «Пей кока-колу!» — повелевает помпезный неон с крыши самого высокого небоскреба в Александрии.

«Tome Coca Cola!» — «Пей кока-колу!» — надоедая до омерзения, повторяют южноамериканские радиостанции.

Но кокаколонизация Ла-Паса переступила все мыслимые границы навязчивости. Вы подъезжаете к столице со стороны нагорья. Еще не видно ни одного домика предместий, а крикливая реклама кока-колы уже красуется на бетонных воротах Эль-Альто; вы еще не успели прочесть надпись «Ла-Пас», а реклама уже назойливо лезет вам в глаза.