Через миры, выбирая любовь (СИ)

- Потому что я не индун, я человек. – улыбнулся он, широко шагая по тропинке.

- Я тоже, но у меня же нет ничего. – похлопала Ават себя по шекам и заявила. – Ты похож на ежика.

- Графский ежик. – развеселился он. – ну просто замечательно.

- Мы едем домой? – она нерешительно посмотрела на него, - я увижу маму?

Он только сильнее прижал ее к себе от этих слов:

- И бабушку. И дедушку. – он тепло улыбнулся девочке. – Мы так долго тебя искали.

На обратном пути им не встретилась ни единая душа, но Гармон словно чувствовал, как сотня глаз пристально за ним следит. И будто в ответ на его мысли Ават повернулась и помахала обееми ладошками сразу кому–то за его спиной. Гармон автоматически развернулся, но никого не заметил, только деревья шуть шелестели на ветру.

- С кем ты прощаешься?

- С моими друзьями. Что ты , их не видишь? Вот же они все, они желают нам счастливого пути.

Воин повертел головой, но все так же ничего не увидел. Нахмурив брови, он продолжил спуск по тропинке и, наконец, они оказались в том месте, где паслись оставленные лошади. Рек тут же поднялся на встречу, впрочем, и тут же склонился в приветствии при виде молодой королевы.

- Ваше величество...

- Вы можете встать, - подсказал Гармон на ушко дочери, которая с недоуменным видом смотрела на коленопрклоненного хамелеона.

- Вы можете встать. – в точности повторила она надменно-холодную придворную интонацию родителя и удивилась, - а почему вы так разговариваете? Индуны кланяются только когда моляться и когда идут к старейшинам.

Рек весело посмотрел на друга, а тот только махнул рукой:

- Потому что ты в своем роде тоже как они. Не по возрасту, но по роду. Ты – особа королевской крови, королева. – попытался обьяснить он, но быстро смешался,- Наверное, лучше всего тебе это обьяснит твоя бабка. Это очень долгая история, а сейчас нам надо собираться.

Ават пришлось удовольствоваться таким ответом, пока воины собирали небольшую, но все же поклажу и седлали коней.

- А мы что поедем ночью? – спросила она и обрадовалась, - А у индунов ночью не спят только старейшины. Меня всегда укладывали, когда звезды выходят, а я уже большая, я могу теперь не спать ночью. А еще я умею ездить на лошади.

- Сейчас тебе это пригодиться, - усмехнулся ее отец и вскочил в седло одним движением.

Рек аккуратно взял девочку на руки и подал драгоценную ношу другу.

- А как тебя зовут? – поинтересовалась она, вися в воздухе.

- Его зовут Реквием, - ответил Гармон за него, - а теперь мы немного помолчим, потому что нужно быть осторожными, здесь есть плохие люди и дикие звери.

Это заявление никакого впечатления на нее не произвело, но все же притихнув, она потянула отца за воротник рубашки и прошептала:

- А индуны ездят совсем без ничего...

Тот закатил глаза к небу, мотнул головой Реку и пустил коня рысью. Хамелеон тот час же последовал за ним.

Часть четвертая. Россия.

Глава 11. «Питер»

Знаешь ли ты, что серая луна каждую ночь грустит над тем домом, который ты однажды оставил?

Что сиреневые колокольчики у калитки каждый закат поворачивают головки в ту сторону, куда ты ушел?

Что ласточка, залетая на веранду, спрашивает каждый раз, а нет ли о тебе вестей?

Но в ответ лишь ставни печально хлопают на ветру.

А кто-то, кому ты сказал, что вернешься, каждый вечер готовит ужин на двоих и зажигает маленькую лампадку на подоконнике.

Затем ест в одиночестве и молиться перед сном, чтобы с тобой в пути не случилось ничего дурного и чтобы ты смог вернуться обратно…

И на следующий день так будет , и через день и еще через много-много дней.

И может ты построил где-то далеко много других домов и вырастил много деревьев, но однажды ты вспомнишь, что дом – это не там, где ты живешь и даже не там где ты родился.

Дом – это место, где тебя любят и ждут…

- Девушка, проснитесь. Самолет уже десять минут как произвел посадку. Вам надо выходить. Вы себя хорошо чувствуете?

Я с великим трудом разлепила веки и уставилась на хорошенькую стюардессу невидящим взглядом.

- Что? – чужим голосом прохрипела я со сна, ничего не понимая.

- Наш самолет приземлился в Санкт-Петербурге. Сейчас пять часов сорок три минуты утра. Температура за бортом : тринадцать градусов ниже нуля. – терпеливо пояснила девушка. – Вас кто-нибудь встречает?

- В Петербурге? – тупо повторила за ней я, разглядывая золотые металлические крылышки на темно синем пиджаке аэрофлота. В голове еще роились переживания битвы и Валлийский обряд.

- Да, в Санкт-Петербурге. – она с сомнением смотрела на меня. – Вы трезвы? Помочь вам встать?

Ну еще бы, в России первый вопрос – трезва ли я? С утра была, кажется, хотя какое утро – за стеклом иллюминатора, куда я машинально взглянула, ночная темнота прорезалась только светом фонарей и прожекторов. Оставалось только смириться с мыслью, что я нахожусь в самолете на территории своей родной страны и надо бы отсюда выбраться. Из самолета -то есть.