Через пять рук, шестому на поруки (СИ)

Он хотел было что-то сказать, уже даже рот открыл, чтобы начать причитать, но в последний момент лишь улыбнулся и сжал меня в крепких объятиях. О, мои ребра!

— Мы вернемся, это ненадолго. — Шепчет и отпускает меня, наконец. И повернувшись к Панси Корр добавляет: — Спасибо.

А дальше сказка малого ребенка начинает оживать — папа достает из кармана зажигалку — портключ, он не курит — и с извиняющимся взглядом, адресованным скорее мне, чем его подруге, исчезает, как домовик пятью минутами ранее.

Мой отец очень привязан ко мне, и чего греха таить — я тоже к нему привязан. Но я уже взрослый, справлюсь.

Ну, вот так утром я и остаюсь в тесном коридоре, с двумя сумками рядом перед кислой на вид Панси Паркинсон. Эх, ничего, бывают и хуже ситуации.

*

Выпив кофе на светлой, но вовсе не просторной кухне, и уже полностью смирившись со свой участью, я пошел в комнату, которую чета Корр выделила мне сразу после расставания с моим отцом.

Идя через злополучную гостиную, вижу, как миссис Панси с кем-то возбужденно разговаривает по каминной сети. Останавливаюсь и прислушиваюсь к оживленному диалогу.

— Нет, ну представляешь? Что теперь делать? — Кудахчет миссис Корр. — А ведь мы с Демом завтра на отдых улетаем.

— Куда это? — удивляется собеседница.

— Ой, ну я тебе говорила, что мы собираемся в Бразилию, — звучит радостно, а после ощутимо грустнее: — Так мы и делали заказ на завтра, уже все документы оформлены. Что теперь будет? Ну не отменять же, в самом деле.

— Перенеси или оформи бумаги на него.

— Да ты что! — взбудораживается. — Без отца и матери? Кто за него поручится?

— А что ты сразу Драко не сказала-то? Он бы дал…

— Да он торопился! — произносит с досадой. — И я бы не смогла его уговорить оформить бумаги. Беда-беда.

— Не знаю, подруга, влипла ты, конечно…

— Слушай, может, возьмешь его себе? — в голосе столько мольбы. Похоже, в этом доме я — обуза.

— К нам? Ну. Право, не знаю, Билли в последнее время стал злющим, не думаю, что ему понравится эта идея.

— Ну, пожалуйста! Не к кому больше обратиться! Ты же знаешь, как я хотела поехать отдыхать! — миссис Корр падает на колени перед камином и делает вид, что молится. — По-жа-луй-ста.

— Ладно-ладно… с тебя маска, как вернешься…

Меня только что обменяли на сувенир.

*

Дом второй.

*

С багажом этим же утром меня сплавляют к семейству Беггеров. Ладно, хоть у Корров позавтракал, а у этих дом большой. И даже домовик есть!

Меррил Беггер (та самая собеседница) приятная женщина, не старше тридцати лет, со строгим каре из каштановых волос и красивыми щиколотками. Муж — Билли Беггер — колючий на вид, не добрый на первый взгляд мужчина средних лет. Увидав меня, он лишь хмуро поджал губы.

Меня отправили в свою на время комнату и наказали дождаться обеда.

С безразличным видом я уже начал вытаскивать разные фигни, помогающие скоротать время, как снизу начали доноситься крики и ор. Постоянные обрывки фраз, кто козел, а кто дура. Хлопок. И с силой моя дверь открывается — на пороге красный мистер Билли, а позади него заплаканная миссис Меррил.

— Ты поживешь у Инингоффов, — произносит зло Билли Беггер.

И для них я обуза.

*

Дом третий.

*

В обеденное время меня, как безродного щенка, подкидывают к так называемым Инингоффам. Три стука в железную дверь, один взгляд на прощание.

Дверь открывается, и меня с тяжелым багажом приглашает в дом уж совсем молодой парень. Не старше двадцати пяти, такого «мистером» язык не повернется назвать.

— Скорпиус?

— Ага.

— Я Рик, так и зови, — мы пожимаем руки. — Кто же твой отец, Скорпиус? И где он? — голос грудной, как у сытого кота. Глаза насмешливые, волосы рыжие — ну точно кот.

— Драко Малфой, — с гордостью говорю. — Он сей…

Лицо Рика перекашивается, и он, перебивая меня, орет:

— Дорогая, свяжись с Гарольдом Бином!

Он не добро на меня поглядывает, пока из-за соседней двери слышатся обрывки разговора — видимо, и здесь я ни к месту. Спасибо, папочка.

*

Дом четвертый.

*

Дом Гарольда Бина — дом нашего домовика под лестницей. Темно и сыро. Стены обветшали и так грозно поскрипывают, будто скоро все обвалится. Меня начало мутить от запахов в первую же секунду пребывания здесь. Самое богатое в этом доме — я и мои вещи.

Сам же Гарольд Бин — старый хрыч со скупыми замашками. Он приютил меня, брызжа слюной во все стороны от негодования. Будто я действительно мешок с дерьмом в его саду.

По-крайней мере он не стал меня выгонять с порога, выделил мне хилую комнатушку (метр на метр), в которой только чемоданы на кровати смогли разместиться. Он покормил меня горькой вареной картошкой и напоил сильно заваренным чаем — один вкус заварки чего стоит.

По углам этой хибары паутина, а кресло в странных пятнах. Мрак. Меня передергивает от всего здесь, и от мистера Бина тоже. У старика проблемы с памятью (он три раза мне представлялся), и с деньгами.

Когда вечером мы разместились возле камина (больше в доме ничего не греет), он начал вслух считать убыток от меня. И, конечно же, пришел к выводу, что я слишком дорог. Мои слова, что я могу заплатить за проживание он то ли пропустил мимо ушей, то ли еще и глухой ко всему.