Через пламя и ночь

– Не знаю. Думаю, это я бы вспомнил. У меня есть смутные ощущения: что я жил в деревне, что у меня были родители и, кажется, сестра. Я не помню имён, названий и лиц, но я бы знал, если бы оставил жену. Так что… у нас под болотами некоторые приводят невест и женихов с поверхности. Это не запрещено и позволяет оставаться в Туманном городе. Я не лукавил. Отец вряд ли отпустил бы твоего брата просто так, без оплаты. Сделал бы нежаком или не отпустил бы вовсе. Но если бы ты стала моей женой, с ним можно было бы договориться.

Мавна застонала и закрыла лицо руками. Мало ей других бед, так ещё и это.

– Ну почему ты так решил? Ты хоть понимаешь, что я чувствовала? Или ты совсем забыл, каково это – быть человеком со своим сердцем и чувствами? Нельзя так играть людьми, Варде. Ты ни в чём не был уверен, но с чего-то решил, что сможешь мне помочь. Не стоило этого делать. Я ведь какое-то время правда надеялась, что ты знаешь ответы.

Варде посидел молча, болтая босыми ногами в речной воде. Мавна надеялась, что пробудит в нём хоть какое-то подобие вины, хотя и без того было его жалко: дрожащего от озноба в солнечный день.

Как же ей не хватало Илара! Единственного, кто не пытался что-то ей навязать, решить за неё, а просто выслушал бы и поддержал. Того, к кому не страшно прижаться и выплакаться. Оставалось надеяться, что он не сильно злится на неё и при встрече обнимет так же крепко, как раньше.

– Согласен, – наконец выдавил Варде. – Извини. Не стоило так поступать.

«Хотя бы от одного дождалась извинений», – подумала Мавна и мельком обернулась на Смородника, проверяя, вздымается ли от дыхания грудь.

– Я просто думал, что хотя бы так стану ближе к людям. Может, даже вспомню себя. Помогу хорошей девушке, заодно отдам на время шкурку и попробую пожить без нежицкой сущности. Но не вышло. Я ошибся.

– Так, хватит. – Мавна снова вытерла глаза и нос. Что толку рассыпаться в извинениях и сожалеть о прошлом, когда это ничего не изменит. Да и Варде выглядел таким жалким, что она сама готова была взять его за руку и повести искать его прошлый дом. – Все мы наворотили дел. Ну, кроме Раско… А теперь надо из этого выбираться. Скажи, ты правда готов вот так спокойно идти с нами в Озёрье, а потом ещё и к Матушке Сеннице?

Варде задумчиво соскользнул с берега к воде, сорвал несколько качающихся у заводи кувшинок и, перевязав их травинкой, протянул Мавне. Она приняла подарок и пристроила цветы в волосы.

– Может, и неспокойно, но пойду. Что ещё делать? Там, глядишь, по пути что-то знакомое и встречу. А если нет – умру. Какая разница? А буду без вас бродить, так всё равно чародеи убьют. Этот хотя бы не тронет, я ему нужен живым.

– Не говори про то, что умрёшь. Я бы не хотела этого, – вздохнула Мавна и надела на голову Варде законченный венок. Сиди тут. Я сейчас.

Она поднялась, отряхнула платье от травинок, на ходу погладила козла по голове. Достала из своего мешка кусок лепёшки, который райхи дали в дорогу, и порыскала в поисках хлебного ножика, но не нашла его. Наверное, Смородник так и забыл отдать. Или выкинул. Мавна выругалась. Она огляделась по сторонам. Чем бы порезать кожу? Наверняка у Смородника куча всего, но вряд ли удастся незаметно его ограбить. А спросонья вообще без разборок вдавит лицом в землю, заломит руки и назовёт нежичкой, как в прошлый раз. Нет уж, с такими вспыльчивыми лучше не связываться, пусть спит себе.

Мавна подняла с земли ветку и разломила так, чтобы заострился один конец. Закусив губу, процарапала кожу на руке до крови – получилось неважно, выступило только несколько капель. И больнее, чем острым ножом. Кое-как вымазав лепёшку в крови и прикрыв царапину листком, она отнесла угощение Варде и села рядом с ним.

– Держи. Чем богаты, как говорят.

Он поблагодарил её и сунул лепёшку в рот. Проглотил и улыбнулся.

– Я тебя не заслужил.

Он посмотрел на Мавну с такой теплотой, что она засмущалась. Венок очень шёл Варде, делал его лицо мягче и оттенял зелень глаз. Мавна неловко улыбнулась в ответ и вспомнила, что у неё в волосах тоже цветы.

– Да ладно тебе. Не хочу, чтобы при мне кто-то умирал.

Солнце припекало, у ног плескалась река, и Мавна вдруг с удивлением поняла: впервые за долгое, очень долгое время она не чувствует на сердце холодной тяжести и даже может улыбаться. Пусть опасения никуда не делись, пусть тревога скреблась в груди, но всё-таки что-то в ней переменилось.

Варде потянулся рукой к её волосам, склоняясь ближе. Мавна засмущалась: отодвинуться или нет? Но взгляд Варде вдруг метнулся в сторону и потемнел. Поджав губы, он отстранился и сел как раньше, глядя куда-то позади Мавны.

– Да вы продолжайте, – буркнул Смородник и обошёл их подальше, спустился к реке, черпнул воды котелком и стал усердно намывать руки. Мавна торопливо вытащила цветы из волос и положила на траву рядом с собой.

Варде поднялся на ноги, протянул Мавне руку, чтобы помочь встать. Венок он оставил на голове, и теперь Мавне почему-то стало неловко на него смотреть.

– Как шея? – Она повысила голос, чтобы Смородник её услышал.