Через пламя и ночь

Не оборачиваясь, он рассеянно провёл по подсохшему ожогу рукой и посмотрел на ладонь.

– Печёт немного.

Он размял плечи, потянулся и вернулся на берег. Мавна подметила, что движения всё равно были скованными и неуклюжими. Оставалось надеяться, что до самого Озёрья им больше не попадутся упыри, а угольки сделают своё дело, второй раз ведь на помощь райхи рассчитывать не приходилось.

Собрав веток, Смородник зажёг костёр, как обычно, стряхнув искры с пальцев. Молча устроил котелок с водой и накрошил свои сухие припасы. Мавне стало стыдно: она ведь могла бы сама позаботиться об обеде, а вместо этого просто сидела, плескалась в речке, плела венки и болтала с Варде.

– Нам же Ражд дал немного еды с собой, – виновато напомнила она. – Можно не варить эту твою… похлёбку.

Смородник молча достал из мешка лепёшки райхи и поломал их в котелок. Мавна раскрыла рот.

– Ты умом тронулся?! Хлеб в воду!

– Будет гуще.

Мавна поморщилась, представив, что за месиво придётся есть на обед. Ну хотя бы не впроголодь… Варде хмыкнул за спиной и прошёл мимо, тяжело опустился на траву около козла и почесал его между рогами. Мавна тоже села к козлу и обняла его за шею.

Со стороны дороги послышался топот копыт. Мавна повернула голову, вглядываясь через редкий березняк. Одно хорошо: упыри верхом не ездят, значит, просто какой-то путник. Может, если остановится, удастся что-то вызнать нового. А то и про Сонные Топи что-нибудь расскажет – кто знает, издалека ли он едет.

Топот замедлился: путника, наверное, привлёк дым от костра. Свернув на тропу, всадник приблизился к костру, и у Мавны вытянулось лицо. Она узнала этого человека.

Волнистые каштановые волосы до плеч, короткая бородка и – самое главное – полностью белые глаза. Этот чародей спас их с Гренеем по пути с торга. И он был среди тех, кто принёс алые стяги в Сонные Топи. Глава отряда.

– Смородник, неужели ты? – удивился чародей, спешиваясь. – Вот уж не ожидал, не ожидал. Кто-то говорил, что ты уже умер. А ты здоровёхонек.

– Боярышник? – Смородник поднялся, стараясь не показывать, что резкие движения даются ему нелегко. Его голос прозвучал слишком сухо для встречи с давним знакомым.

Они не стали жать друг другу руки, а просто остановились на расстоянии пары шагов. Боярышник быстро осмотрел и поляну, и костёр, и Мавну с козлом и особенно задержал жуткий белый взгляд на Варде. Тот сгорбился ещё сильнее и отвернулся.

– М-да. Любопытная компания у тебя. – Погладив подбородок, Боярышник усмехнулся. – Я догадывался, что однажды ты заведёшь дружбу с нежаками.

– Я ни с кем не завожу дружбу. – Смородник вскинул голову. Он был выше Боярышника, но тот смотрел на него с таким снисхождением, что сразу было понятно, кто в чародейском отряде главнее.

– Да неужели? А я вижу, что ты прекрасно проводишь время и совсем не страдаешь в изгнании. У тебя тут и упырь, и девушка, – Боярышник положил руку на грудь и слегка поклонился Мавне, – и даже живая козлятина с собой. Ну не чудесно ли?

– Хватит. Я всё сказал.

Смородник вернулся к своему вареву и стал помешивать содержимое котелка. Боярышнику такое непочтение, очевидно, не понравилось.

– В таком случае я вынужден убить эту тварь. Раз уж ты совсем потерял хватку.

Он выбросил руку вперёд, и совсем рядом с Варде в землю ударился огненный сгусток. Мавна вздрогнула, а Варде с рыком вскочил. Козёл заблеял и отбежал в сторону.

– Не трогай их, – прошипел Смородник.

– Ну вот, я ведь знал, что ты врёшь. – Боярышник снова поклонился Мавне и извинился: – Прости, если напугал, красавица.

Этот человек был опасен – даже без последней выходки от него веяло чем-то грозным. Мавна и при первой встрече об этом догадывалась, а теперь поняла ещё яснее. А уж если их стравить с Варде и Смородником, беды не миновать. Она слышала, как в горле Варде бурлит низкий рык. Только бы не обернулся упырём, Покровители, пусть у него не хватит на это сил. Мавна стиснула ткань платья на бёдрах, пытаясь унять волнение.

– Ты был в Сонных Топях? – выпалила она.

Брови Боярышника приподнялись, но губы тронула не то улыбка, не то усмешка.

– Откуда ты знаешь про эту деревню?

– Я… я там живу.

Боярышник задумчиво покивал, не торопясь с ответом. Сердце Мавны стучало всё быстрее. Так хотелось услышать что-то о доме – и одновременно её пугала задумчивость чародея. Неужели что-то случилось?

– Выходит, давно ты не была дома. – Мавна замерла и почти не дышала, а Боярышник продолжил: – Наш отряд там остановился. Остановился бы и ты, если бы не твоя оплошность. – Он с притворным сочувствием кивнул Смороднику, а тот коротко оскалился, скривив губы. – Мне жаль, красавица, но в Сонных Топях сгорело несколько улиц. От деревни мало что осталось.

Мавна тяжело сглотнула. Варде положил руку ей на плечо, и она не задумываясь накрыла его холодные пальцы своими. Колени стали слабыми, воздуха в груди не хватало. Осталось ли что-то от их двора? А как же мама? Как отец, Илар, Купава? Вряд ли Боярышник знает их всех…

– А Илар?.. – выдавила она. – Мой брат. Ты мог его видеть. Он высокий, крепкий, с короткими светлыми волосами…