Через пустыню

Я не хотел дольше надоедать ему и поскакал прочь, естественно, придерживаясь речного берега, чтобы пересчитать острова. Когда мы оставили за собой третий остров, река повернула, и нашим глазам открылись палатки лагеря.

Равнина вокруг него кишела верблюдами, быками, козами и овцами. Лошадей я увидел мало. Мужчин также почти не было, да и из тех, что я заметил, все были немощными или стариками, а значит, неопасными для нас. Мы въехали в широкий проход посреди палаток.

Перед одной из них стояла молоденькая девушка, ласково поглаживавшая привязанную лошадь. Заметив меня, она вскрикнула, вскочила на лошадь и умчалась прочь. Надо ли было преследовать беглянку? Я этого не сделал, да это бы и не принесло большой пользы, потому что теперь меня окружили находившиеся в лагере люди: старики, больные, женщины и девушки. Один из стариков положил руку на шею моей лошади и спросил:

— Кто ты, господин?

— Меня отправил к вам Зедар бен Ули.

— Сам шейх! С чем же он прислал тебя?

— Это я скажу вам только тогда, когда вы все соберетесь. Сколько воинов он оставил здесь?

— Пятнадцать молодых мужчин. Аджема ускакала, чтобы позвать их.

— Так позволь мне спешиться. Но ты, — и тут я обратился к Халефу, — сейчас же скачи дальше, потому что джовари должны услышать то же послание.

Халеф развернул свою лошадь и ускакал.

— А не мог бы твой спутник остаться здесь, отдохнуть и перекусить? — спросил старик.

— Он не устал и не голоден, а его задание не терпит промедления. Где находятся молодые воины?

— На острове.

А, опять этот остров!

— Что они там делают?

— Они… — Он запнулся, а потом продолжал: — Они пасут стада.

— Далеко отсюда этот остров?

— Нет, смотри, вон они уже едут!

Действительно, от реки к нам приближался вооруженный отряд. Это были самые юные воины племени, почти совсем мальчишки. В лагере остались только старики да они. Огнестрельного оружия у них не было — только копья да дубинки. Самый ближний ко мне и одновременно самый представительный из них поднял на скаку дубинку и швырнул ее в меня, выкрикнув:

— Собака! Ты еще осмелился приехать к нам?

К счастью, я успел сорвать ружье и прикладом отразил пущенную в меня дубинку. Однако копья были нацелены у всех на меня. Я не смутился, пришпорил коня и подъехал вплотную к мальчишке, атаковавшему меня. Ему, единственному из всей компании, могло уже стукнуть двадцать.

— Малыш, ты осмеливаешься нападать на гостя твоего племени?

При этих словах я резко рванул его на себя, вытянул из седла и бросил перед собой, на круп своего вороного. От испуга он не сопротивлялся и повис на моей руке. Страх совсем лишил его воли.

— Теперь колите своими копьями, если вы собираетесь кого-нибудь убивать! — обратился я к остальным юнцам.

Они, видимо, не решились это сделать, потому что схваченный мной мальчишка служил хорошей защитой для меня. Однако решительности у храбрых ребят все же хватало. Некоторые из них соскочили с лошадей и пытались сбоку или сзади подкрасться ко мне, в то время как их товарищи отвлекали меня спереди. Надо ли было стрелять в них? Мне жалко было кого-то ранить, поэтому я подогнал вороного к одной из палаток вплотную, обезопасив себя таким образом от нападения с тыла, и спросил:

— Что я вам сделал? За что вы хотите меня убить?

— Мы знаем тебя, — ответил один юноша. — Ты не должен опять уйти от нас, человек с львиной шкурой!

— Ты говоришь очень смело, мальчик с овечьей шкурой!

В этот момент какая-то старая женщина с подвыванием подняла вверх руки:

— Это он? Так не делайте ему ничего плохого, потому что он принесет несчастье!

— Мы убьем его! — нестройно прокричала банда.

— Он разорвет вас, а потом улетит по воздуху!

— Я не улечу, я останусь, — ответил я и бросил прикрывавшего меня мальчишку в самую гущу нападавших. Потом я соскользнул с коня и вошел в палатку. Одним взмахом кинжала я так расширил вход, что смог ввести внутрь и своего вороного. Его я не хотел подвергать никакой опасности. Теперь я был защищен от жал этих ос.

— Мы схватили его! Хамдульиллах! Он наш! — ликовали снаружи.

— Окружите палатку и не выпускайте его! — услышал я чей-то приказ.

— Застрелите его через ткань палатки! — послышался еще один крик.

— Нет, мы возьмем его живым. С ним вороной конь, которого мы не можем задеть пулей, потому что его хотел иметь наш шейх.

Я мог предполагать, что ни один из них не осмелится войти внутрь палатки, поэтому уселся поудобнее и потянулся к холодному мясу, лежавшему поблизости от меня на блюде. Впрочем, это невольное вторжение в чужое жилье длилось не очень долго. Халеф погнал свою лошадь во всю прыть, и вскоре земля уже загудела от мчащихся галопом всадников.

— Аллах керим! — услышал я крики. — Враги!

Я вышел из палатки. Из обитателей лагеря никого не было видно: все попрятались по своим палаткам.

— Сиди! — громко крикнул Халеф.

— Я здесь, Хаджи Халеф Омар!

— С тобой ничего не случилось?

— Нет. Окружите лагерь, чтобы никто не убежал. Каждого, кто попытается бежать, уничтожайте!