Через семь гробов

  Сергеев спрятал снимок в карман. Подполковник засел за письмо для Шрайера. Писал от руки, ничего не черкая и не переписывая, закончил довольно быстро. Проглядел, сложил лист вчетверо и отдал Сергееву:

  - Шрайеру скажите, уничтожить письмо в вашем присутствии. И отбывайте обратно, время не ждет.

  Провожая Сергеева до двери каюты, подполковник неожиданно рассмеялся.

  - Знаете, Илья Витальевич, о чем я вдруг подумал, - успокаивающе заговорил он и, видя интерес и вопрос на лице штабс-ротмистра, продолжил: - Вот мы считаем западников опасным, умным, коварным и хитрым противником. В общем-то правильно считаем, так оно и есть. Но иногда они отмачивают такое... Нет, ну вы только представьте - они отправляют на Скраггенхольд - на Скраггенхольд! - еврея и негра!

  Ничего предосудительного в своем громком смехе Сергеев не видел. Нет, конечно, ржать как лошадь в присутствии начальства нехорошо. Но с другой стороны, над шутками начальства смеяться надо. Особенно если они и правда смешные...

  Глава 15

  Если судить по однообразным серо-белым разводам на экранах внешнего обзора, никаких признаков движения 'Чеглока' не наблюдалось, но тем не менее корабль уверенно пробирался по изнанке космоса. Конечно, расстояние, остававшееся за кормой, оставалось довольно условным - измерениями в гиперпространстве никто никогда не занимался ввиду полной бесполезности подобных исследований. Зато дистанция до пункта прибытия в реальном космосе с каждой минутой неумолимо сокращалась.

  Корнев снова вез Хайди на Александрию. По сравнению с прошлым разом полет проходил в куда более комфортных условиях - зря, что ли, Роман озаботился переоборудованием капитанской каюты?! Вот только в этот раз, в отличие от прошлого, радости было куда как меньше.

  Несколько дней назад Корнев получил от Хайди тревожное сообщение. Она просила его срочно прилететь к ней и, не вдаваясь ни в какие подробности, написала просто: 'Мне страшно!'. Вот тут уже страшно стало Корневу. Если Хайди ничего не объясняет, это само по себе непривычно и потому пугает. А если она пишет, что ей страшно и не объясняет, почему... В общем, причины испугаться за невесту у Корнева были самые веские, и неизвестность только увеличивала их действие.

  Что именно так напугало Хайди, она показала Корневу дома. Да уж, было действительно страшно. Коротенький, всего на несколько минут, порнографический видеоролик, присланный ей на сетевую почту, по своей мерзости, отвратительности и прочим аналогичным параметрам просто зашкаливал. Корневу едва удалось подавить рвотные позывы, пока на объемном экране какой-то жирный араб насиловал девушку, похожую на Хайди, а потом заживо распиливал ее вибропилой. Но самым мерзким и самым страшным в этом гнусном ролике оказалось даже не его содержание, а титры в самом конце: 'Тебя все равно ждет такая судьба!'.

  Специалисты из гестапо довольно быстро выяснили, что ролик создан с помощью компьютерной анимации и, слава Богу, показанная в нем жуткая смерть девушки к действительности отношения не имеет. Это, однако, осталось на данный момент единственным, что удалось выяснить. Каким путем ролик попал на сетевую почту Хайди, точнее, откуда он пришел, установить пока что так и не смогли - отправитель замел следы очень старательно, а главное, эффективно. Поэтому Хайди сидела дома и боялась.

  Все это Корневу рассказал доктор Шрайер, увидеться с которым Корнев пожелал сразу же после просмотра этой мерзости. Желание ожидаемо оказалось взаимным, так что очень быстро Корнев, Шрайер и Сергеев снова собрались вместе, Хайди ждала отдельного приглашения в коридоре. Едва начался разговор, в кабинет буквально ворвался министериальрат Штрикк и устроил настоящий скандал. Корнев смотрел на бушующего Штрикка и недоумевал: вот этого буяна он обозвал сухарем? Господин министериальрат, чуть ли не брызжа слюной, обвинял Шрайера в том, что тот ничего не делает для безопасности его родственницы и не может найти выродков, присылающих ей такую гадость; утверждал, что присутствующий господин Корнев один сделал для защиты фрейлейн Бюттгер больше, чем все гестапо и все такое прочее. При этом Штрикк обильно уснащал свою более чем эмоциональную речь сложными и порой весьма занимательными конструкциями, созданными с помощью всего трех основных элементов: задницы, дерьма и свиньи. Корнев подумал, что стоит, пожалуй, заняться изучением немецкой ругани, которая, хоть и уступала русской по своей, если можно так выразиться, энергетике, однако же, отличалась своеобразной и не лишенной известного обаяния заковыристостью. Разозлить доктора Шрайера, впрочем, оказалось не так-то просто, зато тот утихомирил бушующего Штрикка быстро и эффективно:

  - Господин министериальрат! Если вы не прекратите позорить ваш мундир своим поведением, я опозорю его с помощью двух полицейских, которые сейчас просто вынесут вас из кабинета!