Через семь гробов

  - Вот именно! - Лозинцев походил на учителя все больше и больше. Роман вспомнил историка из гимназии, Валерия Филипповича. Тот тоже все время задавал такие вопросы, чтобы ученик как следует подумал и ответил правильно. - Вы сравниваете! И если видите, что что-то здесь лучше, чем у нас... - тут Лозинцев осекся. Видимо, понял, что сказал что-то не то. - Ну не тут, конечно, а в том же Райхе... - да уж, чтобы на Фронтире где-то что-то было лучше, чем в России (ну кроме деловых возможностей разве что). - Вы думаете: а хорошо бы, так и в России было, так ведь?

  - Так, - не стал спорить Корнев.

  - Это для вас так. И для меня так. И для любого нормального русского человека так. А для западника не так. Для него, если у русских что-то лучше, значит, русские - жулики, каким-то заведомо нечестным путем получившие это преимущество. Потому что всем известно, что русские все и всегда делают неправильно.

  Да уж, умел Лозинцев заставить собеседника задуматься, умел... Самое смешное - и здесь он оказался прав. Сколько ни вспоминал Корнев свои разговоры с местными, это у них всегда сквозило, как только доходило дело до сравнений. Ну или почти всегда. Хотя не так уж много этих разговоров и было, с этими-то и поговорить нормально нельзя, если не о деле... Немцы, те еще на людей похожи, на отвлеченные темы с ними поговорить интересно бывает. Особенно за пивом. А остальные... Ну и ладно, пошли бы они все!..

  Тринидад встретил хмурым и пасмурным, совершенно неприветливым небом. Садиться пришлось вслепую по наведению диспетчера. Гигантские мохнатые черно-синие тучи висели над космопортом так низко, что хотелось идти под ними, пригнувшись, и не идти даже, а перебегать, чтобы они не придавили. Правда, до портовой конторы удалось добежать раньше, чем эти тучи ударили по космопорту и окрестностям миллиардами тяжелых капель, почти сразу же сомкнувшихся в цельную, на вид совершенно непроницаемую стену.

  Оказалось, кстати, что не только для маскировки истинного пункта назначения понадобился Тринидад Лозинцеву. Какие-то дела у него здесь все-таки были. Дмитрий Николаевич сразу же заказал такси, предварительно договорившись с Корневым о времени своего возвращения, и Роману пришлось в одиночку выполнять все предусмотренные формальности, благо, на Тринидаде таковым особого значения не придавали. Поэтому все было сделано быстро, и до возвращения своего пассажира Корнев успел пообедать. Тоже пришлось вызывать такси, чтобы не выходить под ливень, хотя ехать до известного Роману заведения было всего минут пять. Хозяин ресторанчика, колоритный пожилой толстяк с огромными усищами, нашел простейший, зато до крайности эффективный способ завоевать популярность среди пилотов и коммерсантов, прибывавших на Тринидад. Способ этот заключался в том, что всем, кто не был родом с Тринидада, клали специй вдвое, а то и втрое меньше, чем местным. Слава 'доброго Лучо', как скромно именовал себя предприимчивый ресторатор, прямо-таки гремела среди непривычных к местным специям гостей планеты, так что экономия на жгучих ингредиентах была явно не самым главным источником его доходов.

  Дальше все было просто прекрасно, как будто по заказу. К тому времени, как Роман закончил обедать, кончился и ливень, поэтому Корнев решил прогуляться до космопорта пешком. И стоило ему только подойти к портовой конторе, как буквально через пару минут появился и Лозинцев. Диспетчер и стартовые службы тоже были свободны, так что уже очень скоро 'Чеглок' снова был в космосе.

  ...Навигация в Райхе сильно отличалась от того, к чему Корнев привык на Фронтире. Даже вводить координаты выхода из гиперпространства не пришлось - достаточно было просто обозначить в качестве таковых навигационную станцию 'Райнланд-8'. Все было рассчитано заранее и внесено в память главного компьютера 'Чеглока'. За пятнадцать минут до того, как гравитационные генераторы станции должны были выдернуть корабль из гиперпространства, главный компьютер услужливо предупредил Корнева о необходимости соответствующих приготовлений. Знаменитая арийская точность не подвела - ровно через девятьсот секунд после сигнала компьютера Корнев с Лозинцевым увидели на обзорном экране не поднадоевшее мельтешение молочно-белых искр на темно-сером фоне, а строгие очертания навигационной станции 'Райнланд-8', висящей на границе планетной системы. Корневу этого времени тоже хватило, так что к моменту выхода в реальный космос корабль был приведен в режим ручного управления при полной готовности программы автопилотирования. Получив со станции координаты входа в свой коридор, Корнев в ручном режиме вышел к указанной точке, где и переключил управление на автопилот, уже получивший со станции соответствующую программу.