Через тернии к звёздам

И она была рада видеть, что такой же восторг перед новыми технологиями и успехами Великобритании испытывает её дочь. Руни, несмотря на свой юный возраст, интересовалась всем, что видела вокруг. Ей были интересны столбы дыма из котельных, рабочие, идущие с пристани, она всегда стремилась узнать: «А как? А почему?». Глэдис не могла найти ответы на все её вопросы, но Энтин всегда с радостью посвящал её о промышленных успехах империи. Юная, но очень любопытная Руни не давала покоя и миссис Джонс с мисс Нидвуд, пытаясь познать особенности их работы. Как работает кухня, как приготовить омлет, откуда поленья в камине, чем занимается мистер Джонс, как подковать лошадь. Любопытство Руни не знало границ, она хотела знать и уметь всё и сразу, а особый интерес к лошадям Глэдис пыталась не связывать с Уильямом Хорсфорд.

Дом за все это время действительно ничем не изменился, только белоснежные стены из-за промышленной деятельности в городе потеряли свою блестящую белизну, а также Глэдис все же повесила табличку: «Нерис-Хаус», чтобы все знали истинное название этого дома. Гостиная на первом этаже, выполненная в оттенках розового цвета, уже перестала кого-либо смущать. Друзья мистера Уанхард так часто были в доме Глэдис, что в обществе уже с теплом воспринимали классический женский дом, выполненный в нежных тонах.

Глэдис очень любила свой дом, и с каждым годом любила всё больше. Здесь были не только личные детские воспоминания, но и каждый шаг, каждое слово и каждая каприза её дочери. Розовые стены теперь значили для неё ещё больше, и пусть нежный запах аргонового масла уже практически выветрился, Глэдис знала, что для Руни эти стены пахнут маслом розы. Пахнут её мамой. Поэтому оказавшись на подъездной аллее, девочка, раскинув руки, бежала в объятия матери, по которой невозможно сильно соскучилась. А сама Глэдис, боясь оставить свою дочь, никогда не поднималась на третий этаж. Она до сих пор в страшных снах видела край маминого платья и слышала крик отца, стискивающего свою жену в объятьях. Шея сломалась так легко и быстро, наверное, миссис Россер не успела даже испытать боль, но дикие страдания испытали все, кто любил её, именно поэтому Глэдис обходила лестницу на третий этаж стороной. Она не могла позволить себе умереть прежде, чем у её дочери появятся свои дети.

Своими страхами она ни с кем не делилась, но о них догадывалась миссис Джонс. Ведь если нужно было что-то проверить или сделать на верхнем этаже, Глэдис посылала наверх именно её. Миссис Джонс относилась к этому с пониманием и медленно поднималась наверх, уверенно ступая своими широкими ногами.

Глэдис не была похожа на свою мать, но и до своего отца ей было далеко. Она не могла устроить идеальный бал или встречу, но при этом не пряталась внутри себя. Все вечера в Нерис-Хаус проходили шумно и весело, но за это стоило бы благодарить Руни. Она пыталась увлечь каждого. Играла на фортепиано и пела, и делала это так легко, словно она всю жизнь занималась именно этим. Несмотря на то, что уэльский язык не являлся её основным языком, песни на нём она пела без затруднений и без явного акцента. Глядя на неё, Глэдис порой задумывалась, а не существует ли реинкарнация, и это её матушка переродилась в новом теле. Руни могла легко и по-детски шутить, собирая вокруг себя поклонников различных возрастов. А Энтин и Глэдис лишь любовались ей со стороны. Она была примером благовоспитанной молодой леди, но при этом маленькие чёртики семьи Россер давали о себе знать, когда она становилась слишком эгоцентричной и требовала внимания только к себе. Но весь мир любил маленькую Руни, с ней танцевали, разговаривали, смеялись, и даже мисс Эванс, была в полном восторге от своей крёстной дочери, проводя с ней практически всё свободное время.

Единственное, что изменилось и не в лучшую сторону – сама Глэдис. Она больше не любила проходить мимо зеркала. Оттуда на неё смотрела состоявшаяся тридцатилетняя женщина, в глазах которой исчез блеск молодой души. Она была точно так же привлекательна, её кожа сияла, несмотря на некоторые морщинки у глаз и на лбу, но она не могла назвать себя такой же красивой как в годы юности. Черные волосы стали не такими послушными, а однажды она нашла седой волос, который поспешила вырвать прежде, чем его успеет увидеть спящий Энтин. Но мужчины все равно смотрели на неё и восхищались, потому что несмотря ни на что, Глэдис продолжала излучать странный магнетизм. Её улыбка, взгляд и голос заставляли даже женатых мужчин сходить с ума, трепетать и приходить в восторг. Игнорируя своих жён, они смотрели только на неё, когда она видела только одного – своего мужа Энтина Уанхард.