Через тернии в омут

Понятно было, что Серому оказалась выгодна смерть Михаила. Понятно, что он, привыкший к довольно широкой жизни во время рэкетирского разгула, сейчас испытывал сложности с деньгами – на автомобильных калымах много не заработаешь. Психологически очень сложно перестраиваться с хорошего на плохое – по себе это знаю. И если предположить, что, допустим, он прознал про кредит – черт его знает, не всколыхнулась ли мыслишка?..

– А Серый как к вашему мужу относился? – спросила я. – Он уважал Михаила?

Марина ненадолго задумалась:

– Ой, Сергей ведь такой скрытный тип, говорит односложно, косноязычно, не поймешь, что у него на уме. Да, должно быть, ровное у него отношение было. Уважал – не уважал… Да не знаю я! Вы все же думаете, Оля, что это он?..

– Я пока ничего конкретного не думаю, – ответила я и решительно поднялась из-за стола. – Вы, главное, не расстраивайтесь насчет наездов по поводу квартиры – все это ерунда. Посылайте их подальше, и все. Если будут очень уж доставать, звоните, я подключу милицию, и Серого быстро образумят. Припомнят там что-нибудь старенькое, он вмиг присмиреет.

– Да это Сонька все мутит!

– Серого прижмут, тогда и Сонька сразу же поутихнет, – уверенно сказала я и прошла в прихожую.

– Спасибо вам большое, Оля! Я не знаю, как вас отблагодарить! Может быть, конфет коробку возьмете?

Я решительно отказалась от коробки конфет и, распрощавшись с Мариной, поехала домой – думать, черт бы его побрал, над этим делом!

Глава 8

На следующий день я наконец-то выкроила время, чтобы съездить к матери Алексея Калачова. Конечно, эта встреча должна была состояться уже давно, но круговорот событий, постоянная суета отодвинули ее на неопределенное время. И вот это время подошло.

Дверь мне открыла миниатюрная женщина с короткой прической из светлых волос. Ее голубые глаза смотрели на меня доверчиво и почему-то несколько испуганно. Когда же я представилась, женщина засуетилась, приглашая меня войти, и, кажется, испугалась еще больше.

– Меня зовут Людмила Гавриловна, – подавая мне тапочки, представилась она. – А вы что же, ищете моего Лешеньку?

Я, конечно, занималась поисками Алексея Калачова. Но женщина смотрела на меня с такой надеждой, что скажи я ей «да», она тут же уверилась бы, что ищу – это значит найду. Живого и невредимого. Поэтому я не стала отвечать на ее вопрос, а спросила в свою очередь:

– Людмила Гавриловна, вы когда видели Алексея в последний раз?

В сущности, мне это было не так уж важно знать, просто я хотела, чтобы мать Алексея настроилась на конструктивный лад. Она действительно быстро постаралась взять себя в руки, провела меня в комнату, усадила на старенький диван, а сама побежала в кухню, чтобы угостить меня чаем, несмотря на мои протесты.

Через пять минут я уже прихлебывала огненный чай – весьма слабо, кстати, заваренный – с сушками. Сама же Людмила Гавриловна устроилась напротив меня и чуть ли не в рот мне заглядывала.

– Так когда же вы видели сына в последний раз? – отставив наконец ополовиненную кое-как чашку, спросила я.

– Леша приезжал ко мне где-то за неделю до своего исчезновения, – поведала Людмила Гавриловна. – Он был, как всегда, весел, полон надежд… – всплеснув руками, сказала мать Калачова.

– Каких надежд? – насторожилась я.

– Ну, он говорил, что фирма его постепенно набирает обороты, что скоро он наконец-то будет зарабатывать достойные деньги… Вообще-то я считаю, что деньги не самое главное в жизни, но сейчас молодым так тяжело, что невольно начинаешь их жалеть. Ведь что нам, пожилым людям, надо? – Людмила Гавриловна посмотрела на меня так, что я невольно почувствовала и себя пожилым человеком. – Ну, самое необходимое, в основном продукты или лекарства, правда? А ведь у молодых куда большие запросы… – Мать Калачова обеспокоенно покачала головой.

– Так Алексей надеялся где-то получить деньги? – уточнила я.

– Что значит «где-то»? – удивилась Людмила Гавриловна. – Он, конечно же, рассчитывал на свою фирму. И я так была за него рада! Я надеялась, что они с Наташенькой смогут поехать куда-нибудь отдохнуть, а потом и о ребенке можно было бы подумать. Я так хочу внуков, вы просто не представляете! Правда, боюсь, я буду плохой бабушкой, потому что избалую малышей. Я просто не могу иначе. Мне кажется, что я им позволяла бы абсолютно все!

Людмила Гавриловна снова восторженно всплеснула руками.

– Простите, а Алексей не говорил вам, что собирается куда-то уехать в ближайшее время? – перебила я женщину.

– Нет, ничего такого он не говорил, – покачала головой Людмила Гавриловна.

– А насчет возможной опасности, которая ему якобы грозит, не упоминал?

Голубые глаза Людмилы Гавриловны расширились.

– Нет, Леша даже не упоминал ни о какой опасности, – сказала она. – А вы считаете, что ему реально кто-то угрожал?

– Пока об этом мне ничего не известно, – развела я руками. – Я рассчитывала, что вы мне поможете.

– Ой, да я, так сказать, всей душой! – прижала руки к груди мать Алексея. – Вы только скажите, что вам нужно, а уж я…