Через тернии в звезды, или Шапка Live

Контролерша казалась типичным образцом женщины преклонных лет – одинокой, бездетной, для которой главная трагедия заключается в том, что у нее закончился майонез, а главная радость скрывается в бутылке халявной водки. И виновата ли она в своем настоящем? Нам не знать ее прошлого. В ее жизни уже нет ни капли веры, ни толики любви, но еще осталась надежда… иначе бы Марью Петровну не передергивало каждый раз при виде молодых парочек.

– Он с вами? – кивнула контролерша в сторону Бобра, который занял два места и умудрялся одновременно храпеть, улыбаться и выдавать несуразные фразы. Видел бы это Гай Юлий Цезарь – закололся бы от зависти!

Красная Шапочка с испугом отрицательно покачала головой.

– Ну да, верно. – Сирота хмуро покосилась на нее. – Зачем рассекречивать любовника перед мужем? Понимаю.

– Послушайте, никакой я не муж. – Волк отвернулся от пахнущей плохим настроением и дешевыми духами женщины. – И вообще, мне кажется, вы проверили билеты. Вот ступайте дальше и не хамите.

Красная Шапочка не знала, что ей испытывать – восторг или обиду. Волк, конечно, не приходился ей мужем, но это вовсе не означало, что об этом должны знать посторонние. Но в то же время Серый за нее заступился… Шапочка подумала-подумала и решила предстать перед Волком оригинальной. Она тихо произнесла: «Спасибо».

Если у других это слово измерялось в граммах и они отвешивали его каждому за любой нормальный поступок, то для Шапочки оно весило тонну – она никогда никого не благодарила. И тут вдруг ему, Волку, оказана такая честь. Это как раз тот случай, когда «спасибо» на хлеб намажешь! Если бы пьяный Бобер, оказавшийся безбилетником, не запел на весь вагон хорошо поставленным голосом арию из оперы «Кармен»: «Меня не любишь, но люблю я. Так берегись любви моей!», которую он решил посвятить разгневанной контролерше, Волк абсолютно точно уронил бы свое волчье величие и замяукал бы от счастья.

«Вот так, все они, мужчины, с виду – волки дикие, а внутри – кошки домашние», – подумала Шапочка, видя нескрываемую радость Волка.

Необычным оказалось поведение контролерши Сироты. Она уселась напротив Бобра и потребовала:

– Давай, пой еще, отрабатывай билет.

И безбилетник продолжил хабанеру: «У любви, как у пташки, крылья, Ее нельзя никак поймать. Тщетны были бы все усилья, Но крыльев ей нам не связать…»

А электричка все неслась вперед. За окном показалась ровная гладь воды, замелькали трехэтажные кирпичные домики и наконец появилась нужная станция. Народу на вокзале было столько же, сколько пчел в улье. Все что-то покупали, продавали и громко обсуждали семейные проблемы.

На платформе Красную Шапочку схватил за руку мужик, как две капли похожий на вагонного Бобра. И в той же степени небритости. Оказывается, пожилой мужчина зажегся идеей продать по дешевке рыбацкие сапоги. А уж когда к Волку и Оленьке подлетела стокилограммовая тетка и буквально стала требовать, чтобы девушка приобрела у нее пуховые платки, лучше все сразу, Красная Шапочка поняла, что отсюда нужно делать ноги.

Выручил наших влюбленных Бобер, вернее, контролерша, та самая Марья Петровна. За последние десять минут она сказочным образом скинула лет эдак десять и гордо вела под руку не очухавшегося после спетой арии Бобра. Вот что значит сила любви! Бобер же смотрел на мир с покорностью настоящего буддиста.

– Люська, отстань от молодой, – вступилась за Ольгу Сирота. – У нее нет мужа. Некому покупать твои платки. Ты лучше за меня порадуйся! Посмотри, какого молодца ухватила! Бобер! Красив как Путин! А поет как… «Меня не любишь, так берегись же любви моей!»

Чужое счастье, хоть и кратковременное, неприятно кольнуло Ольгу. То, что она сама без мужа, известно уже последней вокзальной тетке!.. План по олигархам не выполнен!..

И красавец Волк куда-то запропастился. О боже, он все-таки купил рыбацкие сапоги огромного размера.

Глава семнадцатая

На остановке автобуса, курсирующего между городом и отдаленными деревнями, публика собралась соответствующая: в основном бабушки, каждая не менее пяти метров в обхвате. Они вели разговоры о маленькой пенсии, о дурной молодежи и былых высоких нравах. Дедков было в пять раз меньше, и они спорили о политике. Кроме того, все до одного – и бабули, и дедки – жаловались на здоровье и дороговизну лекарств.

Подъехал автобус, и тут столичным гостям удалось стать свидетелями настоящего чуда: только что стонущие о недостатке здоровья «беспомощные» пожилые люди преобразились. Они проявили такие чудеса быстроты и спортивной подготовки, что оставалось только диву даваться. Бабули и дедули кинулись на штурм долгожданного транспорта так, как матросы не шли на штурм Зимнего. А иначе нельзя: кто успел – тот и сел.

Под крики «Мы домой едем! А вы, лоботрясы несчастные, куда претесь?! Вместо того чтобы работать и детей воспитывать, на автобусах катаетесь?» Красная Шапочка и Волк были оттеснены в самый конец автобусного салона.