Через Урянхай и Монголию

Вскоре мы уже были в уртоне Дзур, расположенном на реке Тэс, которая является естественной границей между Урянхаем и Монголией. Это большая и быстрая река. Около уртона Дзур Тэс имеет три ответвления, которые, разливаясь по равнине, создают пруды, заселённые бесчисленным количеством болотной дичи. Мне удалось добыть нескольких птиц, названия которых никто из сопутствующих мне особ не сумел определить. После приготовления птиц на костре, я убедился, что были они значительно белее вкусными, чем бекасы.

На следующий день утром, при помощи нескольких верблюдов и коней, мы переправили наш автомобиль на другой берег реки. После приведения машины в порядок, мы двинулись дальше и перед закатом солнца были уже в Цаган-тологое. Здесь на берегу Тэс расположилась лагерем вся наша интендатура.

Солдаты жили в палатках и одолженных в соседних уртонах юртах. Местные сойоты, в противоположность монголам, относились к европейцам очень недоброжелательно. Чтобы предупредить постоянные насилия и грабежи, был взят в плен князь местного хошуна, и его держали как заложника.

Первая часть дороги, рядом с расположением интендантского лагеря, оказалась такой небезопасной и трудной для преодоления, что должны мы были взять с собой нескольких солдат для починки тракта.

Преодолев самые опасные места, мы выехали в гладкую и ровную степь и вскоре были уже в уртоне Дзиндзилик, расположенном на реке Ишун, представляющий собой приток Тэс.

После счастливой переправы на другой берег этой небольшой, но глубокой и быстрой реки, направились мы в сторону Самгалтая.

Сразу за рекой мы встретили солдат, посланных поручиком Поползухиным; они должны были указать нам дорогу к лагерю.

Отряд расположился лагерем в котловине, по которой текла речка. При въезде в лагерь нас приветствовал весь офицерский штаб во главе с поручиком Поползухиным, солдаты же взяли на караул. Атаман сразу по прибытию удалился на отдых, я же целую ночь проболтал в обществе офицеров. Из этих разговоров я сумел сделать вывод, что офицеры не очень доверяли своему командиру поручику Поползухину и ставили ему в вину, что, несмотря на близкое соседство большевиков, он не рассылал патрули для наблюдения за окрестностью.

Говорили мне также, что несколькими днями раньше, выстрелы караульных вспугнули двух неизвестных наездников, подкрадывающихся ночью к лагерю. Следы подков доказывали, что это могли быть большевики, потому что сойоты и монголы не подковывают коней. Поручик Поползухин, когда ему было доложено об этом, не позволил обследовать следы и перенёс все действия на дневное время. Офицеры просили, чтобы я обо всех этих нюансах проинформировал атамана.

Назавтра утром из Самгалтая приехало наивысшее духовное лицо Урянхая, местный да-лама, который провёл несколько часов в конфиденциальной беседе с атаманом.

Рассказав о просьбе офицеров, посвятил я атамана в отношения, господствующие в лагере, добавив от себя, что такое поведение командира свидетельствует или о предательстве, или в лучшем случае о совершенном незнании военной тактики. Атаман обещал выяснить это дело после возвращения из Самгалтая, куда он собирался на следующий день.

Назавтра утром я сидел с атаманом за завтраком. Вскоре мы должны были ехать в Самгалтай, и атаман торопил меня, чтобы я быстрей заканчивал сборы. Лагерь был пустой, потому что пехота под командованием Поползухина вышла на учения, казаки же были заняты заготовкой жердей на загон для лошадей. Внезапно поблизости раздались несколько выстрелов. Я схватился за оружие, но колонист Я. успокоил меня, говоря, что это пехота стреляет в мишени.

Однако в ту же самую минуту новый звук выстрела разорвал воздух. Несколько пуль со свистом пролетели над лагерем, прошив верх нашей юрты.

Теперь уже не было сомнений в причине выстрелов. Это большевики атаковали лагерь.

Казаки, добежав до лагеря, схватили оружие и, рассыпавшись в стрелковую цепь, начали палить по врагу. Большевики многократно бросались в атаку, но после каждого раза, натыкаясь на бесстрашны отпор, были вынуждены отступать.

Несмотря на храбрость солдат, нам всё же угрожала огромная опасность: не хватало патронов.

Не размышляя долго, атаман решил тотчас же ехать на автомобиле, вместе со мной, на склады на реке Ирсун за помощью и амуницией. Я. вёл машину. Несмотря на то, что дорога шла по холмистой местности, большевики заметили автомобиль и засыпали нас градом пуль, ранив атамана в ногу. В неполный получас мы были уже у реки. Здесь первому встречному монголу мы поручили найти коней, однако когда по истечению некоторого времени не было видно ни монгола, ни коней, атаман приказал переехать реку на автомобиле. К сожалению, на середине переправы вода залила двигатель — автомобиль вздрогнул несколько раз и застыл на месте. Мы не знали, что делать. Нужно было брести пешком по воде, которая доходила до пояса. После достижения другого берега, побежали мы что было сил к уртону, находящемуся от брода в 5 верстах.

Вскоре после этого к нашему лагерю выехали 90 вооружённых людей под командованием есаула Смирнова, везя с собой ящики с патронами.