Через все испытания

Бои не утихали ни днем ни ночью. В одном из них командир взвода лейтенант В. П. Павлов был тяжело ранен. На какой-то миг он потерял сознание, а едва придя в себя, спросил у сержанта, кто командует взводом. Джанбырбаев доложил, что он принял командование на себя и что отбита еще одна вражеская атака.

Но лейтенант уже не слышал его. Он вновь потерял сознание. Джанбырбаев сделал командиру перевязку, взвалил его на плечи, доставил в санроту и немедленно вернулся к взводу.

Двое суток сержант командовал подразделением, двое суток шел непрерывный бой с гитлеровцами. За это время солдаты отбили не одну вражескую атаку, уничтожили два танка.

И вот поступил приказ: взводу занять новый рубеж обороны, где противник атаковал еще настойчивее. Едва воины оборудовали опорный пункт, как снова пришлось вступить в бой. В течение дня они отбили у противника небольшой клочок земли. Сержант приказал всем окопаться, без команды не стрелять, беречь каждый патрон, каждую гранату.

Этот день был самым боевым и жарким в жизни Джанбырбаева. Двенадцать атак предприняли гитлеровцы. Столько же раз Джанбырбаев поднимал своих бойцов в контратаку.

Во второй половине дня противник усилил артиллерийско-минометный огонь по району обороны 2-го батальона. Земля, и без того уже вся перепаханная снарядами и бомбами, изъязвилась новыми воронками. Гул взрывов и свист осколков мин и снарядов заставили бойцов затаиться в окопах и траншеях. Через несколько минут гитлеровцы перенесли огонь артиллерии и минометов в глубину нашей обороны. Сержант предупредил подчиненных, что сейчас фашисты пойдут в атаку.

Действительно, вскоре из-за высотки показались вражеские автоматчики. Стреляя на ходу, они быстро приближались к траншеям. Впереди быстро шел офицер. Он что-то кричал, подбадривал солдат, размахивал пистолетом.

Бойцы взвода организованно открыли огонь. И все же немцы рвались вперед, хотели проскочить опасный участок и навязать ближний бой. Но не тут-то было: в лоб и с флангов ударили наши станковые пулеметы, открыли огонь минометчики. Гитлеровцы остановились, а затем побежали назад, оставив на поле боя убитых и раненых. На мгновение установилась настораживающая тишина.

Обозленные неудачей, немцы вызвали авиацию и танки. Вражеские бомбардировщики заново перепахали весь район обороны батальона. Тонны металла сбросили самолеты на наших бойцов. А в это время из-за высотки выползли четыре танка. За ними шла пехота. Когда танки приблизились, по ним открыли огонь артиллеристы. От первых же выстрелов две машины загорелись, две другие повернули назад. Вражеские автоматчики стали развертываться в цепь. Но роты дружно контратаковали противника.

Понеся большие потери, гитлеровцы отступили. И только теперь Джанбырбаев заметил, что он ранен, левый рукав гимнастерки в крови. Идти в санроту отказался категорически, тем более что фашисты опять пошли в атаку.

На третий раз противник добился некоторого временного успеха, смяв оборону соседней роты. Видя это, Джанбырбаев вновь поднял своих бойцов, а вместе с ними и всю роту в контратаку. Фашисты не выдержали рукопашного боя и, отстреливаясь, отступили.

В самый разгар рукопашной схватки Джанбырбаев получил второе ранение и вскоре скончался. Когда стих бой, к бойцам взвода пришел комиссар дивизии старший батальонный комиссар А. П. Колесник. Долго стоял он у могилы Умиржана Джанбырбаева. А когда уходил, ему отдали вынутое из кармана сержанта письмо. Вот строки из него: «Сын мой! Скоро снова бой. В бой за Советскую власть, которая сделала нашу жизнь по-настоящему прекрасной. Быть может, я погибну, как погибли многие мои друзья. Но уверен, жизнь твоя будет радостной и счастливой, такой, о какой я мечтал. Хочу, чтобы ты был достоин тех, кто отдал жизнь за Родину».

Несколько позже это письмо было прочитано всем воинам дивизии. Они поклялись драться с врагом так, как дрался сын казахского народа — Умиржан Джанбырбаев.

Этот и подобные ему примеры политработники дивизии оперативно доводили до воинов. В перерывах между боями они рассказывали им о мужестве и стойкости тех, кто отдал жизнь за свободу и счастье Родины, призывали брать с них пример.

Естественно, о фактах героизма мы оперативно сообщали и в политотдел армии. Обычно использовали для этого короткие совещания, на которые собирались, чтобы обменяться мнениями, обсудить обстановку в частях, подвести итоги партийно-политической работы. Обычно возвращались с таких летучек в свои дивизии с твердым желанием работать и работать. Сразу же информировали о совещании политработников дивизии, полков, батальонов и рот, рассказывали им о задачах, которые предстоит решить, о делах в соседних соединениях, армии.

Обстановка менялась ежедневно. Получив отпор на левом фланге 64-й армии, противник попытался прорваться к Сталинграду на других направлениях. Но и там потерпел неудачу и тогда вновь сосредоточил основные усилия вдоль участка железной дороги Ксаельниково — Сталинград, то есть там, где занимали оборону 126, 204 и 38-я стрелковые дивизии.