Через все испытания

Перегруппировав войска и создав большое превосходство сил и техники на небольшом участке фронта, гитлеровцы рано утром 17 августа перешли в наступление. Против 204-й дивизии в районе совхоз имени Юркина, Тингута враг бросил 297-ю пехотную дивизию, 20-ю пехотную дивизию румын и более 100 танков.

Наиболее сильные и яростные атаки начались на 15-километровом участке железной дороги между Абганерово и Тингутой. Здесь действовало более четырех дивизий, не менее 300 танков и авиация противника.

В течение десяти дней шли бои на подступах к городу. Гром канонады не стихал ни днем ни ночью. Земля содрогалась, и казалось, она стонет. И все же противнику не удалось прорвать оборону дивизии. Лишь на небольшом участке на правом фланге он смог вклиниться в ее порядки.

Все началось с того, что с рассветом 17 августа в небе появились фашистские бомбардировщики и начали непрерывно группами по 40–60 штук бомбить боевые порядки наших полков. Они делали заход за заходом, с бреющего полета вели пулеметный огонь. Когда авиация переносила бомбовые удары в глубь обороны, по вторым эшелонам и штабам, по переднему краю вели массированный огонь артиллерия и минометы противника, началась атака танков с десантниками. За ними шла пехота.

Создалось впечатление, что не осталось ничего живого в траншеях и окопах переднего края. Но стоило противнику приблизиться к ним, как оборона оживала. Били пулеметы, автоматы, минометы и пушки, противотанковые ружья. Наши воины стояли насмерть.

В эти дни мы узнали о подвиге бойцов стрелкового батальона 706-го полка и его командира коммуниста капитана С. А. Муратова. Их осталось немногим более двадцати на всем оборонительном районе батальона. А враг наращивал и наращивал удары, бомбил, обстреливал с самолетов, вел непрерывный артиллерийско-минометный огонь. И уже в шестой раз началась атака танков и пехоты.

Муратов посчитал танки — двадцать. Задержать их нечем: орудия, стоявшие в боевых порядках, разбиты. Часть людей погибла, многие ранены. И Муратов решает: «Пропустим танки, а с пехотой будем драться до последнего патрона». О своем решении он тут же доложил по телефону командиру полка майору А. А. Зеленкову:

— Товарищ майор! На боевые порядки батальона идет двадцать танков с пехотой. Атаку отбить нечем. Все орудия вышли из строя. Танки пропустим к вам. Пехоту отрежем от танков и будем вести с ней бой.

— Понял. Держись, Муратов. Ни шагу назад! — ответил майор Зеленков. Поддержать тебя нечем. Противник атакует по всему участку обороны полка. Танки… Ну что ж, пропускай, мы им организуем «встречу».

Положив телефонную трубку, Муратов скомандовал:

— Передать по цепи — всем укрыться в траншеях и окопах! Пропустить танки врага и сразу же открыть огонь по пехоте, отрезать ее от танков и уничтожить.

Лязг и скрежет танков все ближе. Делая короткие остановки, они вели огонь по траншеям. Пройдя их, вражеские машины двинулись в глубь обороны полка.

— К бою! — скомандовал Муратов.

И казавшаяся врагу мертвой оборона ожила. Застрочили ручные пулеметы, автоматы, полетели на врага гранаты, прибереженные для отражения пехоты. Били гитлеровцев в упор, во фланг, всеми силами стремились отрезать их от танков. Но противник все наседал. Бой принимал затяжной характер. Редели ряды батальона, некоторые командиры рот и взводов погибли. Майор Муратов был тяжело ранен, по продолжал командовать батальоном, вел огонь из пулемета.

— Товарищ комбат, вы ранены. Разрешите вас перевязать? — обратился к нему сержант Зинченко.

— Позже. Отобьем атаку — потом… Крикни всем, кто остался еще жив, усилить огонь! Да заложи-ка мне новый диск.

К исходу дня бой стих. Враг не прошел. Пехота противника была отсечена от танков и уничтожена.

— Зинченко, Топорков, — приказал сержантам Муратов, — проверьте, сколько осталось в строю бойцов и командиров, и доложите.

Через тридцать минут И. С. Зинченко доложил майору:

— Нас осталось только трое, товарищ комбат. Вы да мы с Топорковым… Разрешите помочь вам добраться до санроты или медсанбата. Мы с Топорковым донесем вас.

— Нет, батальон жив! Это мы с вами. Пока мы живы, будем драться, твердо ответил Муратов. — Достань-ка мне из планшетки бумагу и карандаш напишу донесение командиру полка.

— Сержант Зинченко! Донесение доставить лично командиру полка, — сказал Муратов, закончив писать. — Мы с Топорковым останемся держать оборону…

Они погибли, и скоро об их героизме узнала вся дивизия.

В этих же боях пал смертью героя командир 730-го стрелкового полка подполковник П. И. Стыцюк и был тяжело ранен комиссар полка батальонный комиссар С. А. Матюхин. В критическую минуту боя они лично повели подразделения в контратаку. Смело, мужественно дрались командир и политработник с врагом, подавая пример своим подчиненным. И гитлеровцы не только были остановлены, но и отброшены. Тяжело раненного комиссара Матюхина бойцы на руках вынесли с поля боя и эвакуировали в медсанбат. На могиле командира полка они поклялись беспощадно бить гитлеровцев.