Через забор

— Ты не рассказал ей? Почему, Натан? — Грант с тревогой поглядел на меня.

Я подыскивал правильные слова, чтобы объяснить.

— Я не ожидал, что влюблюсь.

— А ты хотел, чтобы тебя оповестили заранее, — сухо пошутил Грант.

— Я жутко боюсь, что когда она узнает, то бросит меня. Не думаю, что смогу это пережить. Я никогда так остро не ощущал потерю, как сейчас.

— Судя по тому, что ты рассказывал, она так не поступит.

Я смотрел на Гранта. Похоже, он был прав. Кортни обладала невероятной способностью прощать и любить. И, в отличие от моей семьи, не судила людей строго.

«Она не отвернется от меня, верно?»

Я размышлял о жизни, которую вел до встречи с Кортни. О пустых бесконечных днях, заполненных одиночеством. О том, как сторонился людей, боясь, что если сойдусь с ними ближе, то снова обожгусь. И тут Кортни переехала в соседний дом, и, даже не пытаясь, своей добротой и заботой сломала мою защиту. Она обнаружила во мне мужчину, которым я должен был быть. Которым хотел стать для нее.

— Расскажи мне о ней поподробнее, — тихо попросил Грант.

Я вздохнул и начал говорить.

Целый час я рассказывал ему о Кортни. О её нелёгком детстве и жестоком обращении, и как глубоко это повлияло на неё. Я рассказал ему об её трусливом, слабом отце. О мудаке брате. Насколько уязвимой и сломленной она была, но в то же время невероятно великодушной и милой. Грант усмехнулся, когда я рассказал ему о наших беседах через забор, о том, как она кормила и поддразнивала меня. Улыбнувшись, я рассказал ему, насколько храброй и сильной она была, несмотря на то, что пережила. И наконец, я сказал ему, как она заставила меня осознать, что я должен начать свою жизнь сначала, и что для этого мне нужна она.

Мы молчали несколько минут. Подошла официантка, забрала наш давно остывший кофе и принесла свежий.

— Ее отец эгоистичный мудак, — наконец сказал Грант сердито. — Я бы хотел завести на него какое-нибудь дело. Может, стоит немного глубже копнуть под её брата. Ну, знаешь, убедиться, что он платит все налоги и все его бизнес-лицензии на месте? Отправить к нему инспектора?

— Мне бы этого хотелось. Мне бы хотелось подпортить ему жизнь. Я так сильно хочу заставить его заплатить за то, что он сделал с ней, — я вздохнул и покачал головой. — Но Кортни это не понравится. Она говорит, что именно так поступали они. Делали кого-то несчастным только потому, что могли. Она никогда никому не причинит боль. Несмотря на то, что её родственнички продолжают доставать её.

— Что?

Я рассказал ему о сообщениях и о том, как расстроился, когда первым желанием Кортни было прочитать их. И когда обнаружил, что несмотря ни на что, она помогала своему отцу.

— Я этого не понимаю. — Я в замешательстве пожал плечами.

— Я не очень удивлён. Она, кажется, умеет прощать.

— Да. Всех вокруг, кроме самой себя.

— А что насчет ее школьной подруги, той, что работает в полиции? Она готова помочь?

— Она согласилась поговорить с ним. Пока неофициально. Но, если потребуется, то готова предпринять уже официальные меры.

— Брат Кортни — типичный хулиган. Такие, как он, обычно, бояться, когда появляется кто-то посильнее их. Если полицейские навестят его, это может сработать. Надеюсь, эта женщина-полицейский возьмет с собой кого-нибудь повнушительней.

Я усмехнулся.

— Она пойдет в гараж в рабочее время, в полной униформе, вместе со своим напарником. Тот, по ее словам, крупный мужчина. Очень надеюсь, что этого будет достаточно. Я хочу убрать этого козла из жизни Котрни.

— Тебе нужно быть терпеливым.

Я вздохнул.

— Я пытаюсь, Грант.

— Натан, — тихо начал он, — ты знаешь, что дети, подвергшиеся насилию, даже встав взрослыми, зачастую защищают человека, который был жесток к ним?

— Да, я слышал об этом.

— Знаешь почему?

Я покачал головой.

Он грустно улыбнулся.

— Это всё, что они знают. Они понятия не имеют, что любовь не должна причинять боль.

Я наклонился вперёд.

— Но теперь у неё есть я. И я хочу показать ей, что так не должно быть.

— И ты сможешь, но со временем. Натан, ты с ней рядом всего нескольких недель, а они были всю её жизнь. Дай ей время.

Откинувшись на спинку стула, я задумался. Он был прав. Всё, что Кортни знала на протяжении двадцати шести лет — только боль и неприятие. Она почти все время ждала этого, и глупо было думать, что она мгновенно изменится, только потому, что в её жизни появился я.

— Я не откажусь от неё. Я помогу Кортни увидеть, что она совсем не «никто», как они её уверяли.

— Хорошо. Я рад, что ты убедил её позволить кому-то увидеть присланные её братцем сообщения. Если этот офицер поговорит с ним, то, вероятно, напугает до чертиков и он, наконец, оставит её в покое. Если нет, то возможно, мне придётся навестить его самому, — глядя на меня, он вскинул одну бровь, и я улыбнулся.

Это был Грант, которого я знал, который оберегал и заботился о небезразличных ему людях. Я мог только представить лицо Энди, если Грант решит лично «пообщаться» с ним.