Черити

Она полагала, что после вторжения на Землю и последовавшей за этим войны уже ничто не сможет произвести на нее сильного впечатления, однако вид мертвых муравьев потряс Черити до глубины души. Ей впервые стало ясно, что испытывают джереды по отношению к своим хозяевам, моронам.

— Вероятно, в живых осталось немного, — задумчиво произнесла Дюбуа. — Поэтому они не рискнули поднять наверх королеву, даже когда произошел скачок.

— Что, к дьяволу, делали здесь мороны?! — с тяжелым сердцем воскликнул Скаддер. — Добычу урана они могли бы производить и на поверхности.

— Не знаю, — ответила Черити.

— Идиоты! — неожиданно раздался дрожащий надрывный голос Харриса, свидетельствующий о том, что тот находится на грани нервного срыва. — Полные идиоты! — снова произнес он, теряя самообладание.

Черити бросила на Скаддера недоуменный взгляд.

— В чем дело?

— Вы только посмотрите, — продолжал возмущаться Харрис. — Эти покинутые богом насекомообразные дураки! Эти пожирающие водоросли ночные сторожа! Они создали эти экскаваторы, транспортер, освещение, электростанции, кабельные башни — весь этот рудник…

— Ну и… — начал было Скаддер.

— …включая эти дерьмовые запрещающие указатели, — истерически рассмеялся Харрис.

В пляшущем луче его фонаря Черити смогла разобрать текст запретов, написанных на одной из несущих колонн.

— «Посторонним вход воспрещен», — громко прочитала она и тоже начала смеяться.

С самого первого дня Черити знала, что мороны совершенно глупы в техническом смысле и способны только слепо копировать, но абсолютно не умеют понимать простые взаимосвязи. Только теперь, спустя месяцы, незадолго до предполагаемого конца войны, уничтожившей весь мир, до Черити наконец дошел истинный смысл этих слов.

Она смотрела на желто-красный щит и смеялась до слез, а позади нее, упав на колени, держался за живот Скаддер. Лишь потом они осознают, насколько близки были в тот момент к помешательству. Но сейчас никто не задумывался над этим, и три луча продолжали плясать по щитам.

— Ну, хорошо, мы посмеялись в свое удовольствие, — первой сказала Черити, обращая к спутникам лицо, призрачно-бледное в освещении шлема, и указала на гусеничную цепочку. — Впереди лестница. Там мы и оставим тебя, 370-98.

— В этом нет никакого смысла… — начал было кубик.

— Есть, — отрезала Черити.

Они также оставили возле лестницы бомбу и взобрались на двадцатиметровую высоту, в кабину экскаватора, затем, не проронив ни слова, открыли люк и вошли внутрь. Кабина экскаватора напоминала пункт управления нефтяного танкера.

— Мертвых нет, — с облегчением произнесла Черити, осветив фонарем пульты и экраны.

Харрис прошел вдоль ряда сидений и занял место рядом с креслом водителя.

— Вы действительно думаете, что сможете сдвинуть с места эту штуковину? — с сомнением спросил он, окинув взглядом огромные щиты управления.

— Нужно набраться терпения, — вздохнул Скаддер. — Не существует машины, которую она не сумела бы разломать.

— Благодарю за доверие, — сказала Черити, опускаясь в кресло водителя: в условиях столь слабой гравитации это выглядело очень элегантно.

— Ну и?.. — насмешливо протянул Харрис, наблюдая, как она растерянно разглядывает оборудование.

— Дайте мне немного времени, — Черити бросила на своих спутников короткий взгляд и предложила: — Как насчет того, чтобы немного осмотреться?..

Харрис даже не пошевелился.

— Снаружи, — многозначительно заметила она.

— О, понятно, — сказал он, торопливо поднимаясь, затем обратился к Скаддеру: — Пойдем, посмотрим, как работают тормозные огни.

Глава 8

Чем выше он поднимался, тем становилось все теплее и теплее. Казалось, весь жар скопился под потолком пузыря, а между тем Гартман добрался до такой высоты, где не было видно никаких термоустройств и воздух был совершенно неподвижен. Дышать было трудно. Легкие будто всасывали горячий вязкий мед, горло совершенно пересохло, слизистая и глаза невыносимо болели. Организм Гартмана уже израсходовал резервы жидкости и слез. Правда, он все еще потел, но горячий сухой воздух забирал у него все больше и больше воды. По предположениям Гартмана, за последние шестьдесят минут он потерял, по крайней мере, шесть килограммов веса.

Обмотав израненные руки пропотевшими клочьями униформы, Гартман метр за метром взбирался наверх. Самым большим препятствием оказался не его собственный вес, а слишком скользкий канат. Наконец он добрался до разветвления, где множество канатов различной толщины собирались в один узел. Тяжело дыша, он повис на двух из них и в изнеможении закрыл глаза.

Гартман был почти уверен, что оторвался от моронов. Во-первых, даже глупый муравей вряд ли поддался бы на подобную провокацию. Во-вторых, гладкие хитиновые панцири насекомых и их грубые щипцы-захваты не очень-то подходили для скалолазания и подъемов по трапеции. Гартман решил повернуть обратно и спуститься по канату в другом месте галереи.

— Ведь у меня свидание, — вслух пошутил он, открывая глаза, и вовремя сделал это: недалеко от него сидел паук.