Чёрная бабочка, летящая во тьму

«Ах ты, хитрый старикашка, – сказала другая Мерве, прищурив глаза. – Я уверена, что он сделал это намеренно. Его цель – оставить нас с Караном наедине. Он действует, как настоящий сваха».

Я увидела, как прямое выражение лица Карана на мгновение дрогнуло, но он быстро собрался.

– Он не сообщил мне. В любом случае, госпожа Гюльсерен, спасибо.

– Если у вас есть какие-либо пожелания…

– Мы вас позовем, госпожа Гюльсерен, – отстраненно произнес Каран. – Спасибо.

Он буквально вежливо выгнал женщину. Сама того не осознавая, я смотрела на них, нахмурив брови. Женщина снова смущенно улыбнулась, коротко кивнула и вышла.

– Старик, – сказал мужчина сквозь зубы, сев во главе стола. – Я предполагал, что он сделает что-нибудь подобное.

– Ты даже представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы попасть сюда, – сказала я, закатывая глаза. Я все еще стояла. – Значит, все было напрасно?

Когда Каран ненадолго поднял глаза и посмотрел на меня, я заколебалась. Слова накладывались друг на друга и прятались за языком. Я не знала, какой словарь мог объяснить смысл его взгляда, но сейчас мужчина смотрел мне в глаза так, будто его что-то беспокоило.

– Садись, – сказал он, указывая подбородком на другой конец стола.

– В смысле? – сказала я, снова нахмурившись. – Мы собираемся сесть и поужинать с тобой, как милая парочка, без твоего дедушки? Ты серьезно? Я говорю, что сестра подвергла меня пыткам, прежде чем я смогла приехать сюда. Лучше я пойду.

Я услышала, как Каран глубоко вздохнул. Затем поднял голову и посмотрел на потолок, словно прося терпения.

– Девочка, почему бы тебе не попробовать быть немного послушной? Кроме того, твой мозг, имеющий странную форму, совершенно не способен воспринимать происходящее. Ты не заметила, да? Ему докладывают о каждом шаге, который мы делаем. Сядь и ешь свою еду.

Брови все еще были нахмурены, когда я посмотрела на него. И это его душа изранена? Отсюда казалось, что все его эмоции были вырезаны хирургическим путем. Вздохнув и сев на другом конце стола, я перевела взгляд на пустую сервировочную тарелку перед собой. Все еще хмурилась и дышала через нос.

– Камешек, – спокойно позвал Каран.

Я не ответила.

– Бунтарка.

Я не ответила.

– Посмотрите на это поведение, – сказал Каран странным тоном. – Настоящий подросток.

– Я не подросток! – прошипела сквозь зубы. Я знала, что он сейчас смотрел на меня, но мне было все равно.

– Я был бы счастлив, если бы улыбка, даже фальшивая, появилась на твоем бесстрастном лице, – все так же спокойно произнес Каран. – Не хочу, чтобы все думали, что я ношу с собой что-то маленькое и угрюмое. – Я заметила, что мужчина встал, но не взглянула на него. Через некоторое время он забрал тарелку, стоящую передо мной; я посмотрела на него краем глаза. С серьезным выражением лица Каран наполнил чем-то мою тарелку и резко поставил ее передо мной. – Мисс Мешок с костями. Это все должно быть съедено.

– Что?

– Ты меня услышала, – сказал он, наклонив голову и приблизив свое лицо к моему. Сердце забилось быстрее, черный ветер обжег зрачки. – Я не хочу таскать с собой что-то маленькое. Если я дуну на тебя, улетишь.

– Что ж, когда твой дедушка уедет, будешь свободен от необходимости таскать с собой небольшой мешок с костями, – холодно отозвалась я. Когда перевела взгляд на стоящую передо мной тарелку, лицо Карана все еще было близко к моему. Не обращая никакого внимания, я потянулась за стаканом воды и почувствовала дыхание Карана около своего уха.

– Я не помню, чтобы говорил, что хочу избавиться от тебя, Камешек, – прошептал он на ухо.

Вода застряла в горле, сердце словно потерялось среди злых волн черного океана. Я искала его, но найти было невозможно. Оно было потеряно. Мое лицо было красным из-за воды, застрявшей в горле, я попыталась сделать глубокий вдох через нос.

Когда Каран нежно похлопал меня по спине, с губ сорвался кашель, и он снова прошептал мне на ухо:

– Дыши, бунтарка. – На этот раз он звучал по-настоящему довольным.

Медленно вытерла рот салфеткой, часть помады осталась на ней, но мне было все равно. Каран все-таки заставил меня поесть, когда госпожа Гюльсерен собирала тарелки, по ее внимательному взгляду я поняла, что Каран был прав. Все было игрой, организованной дядей Яшаром, и он проверял нас. Я была уверена, что эта женщина сообщит старику все новости. В груди сжалось, когда Каран с любовью обнял меня, хотя я и знала, что это все игра.

Я неуклюже обвила рукой талию Карана и услышала голос другой Мерве:

«Боже мой, какая уродливая улыбка». – Моя фальшивая улыбка ужаснула ее.

– Вы так хорошо смотритесь вместе, хвала Аллаху, – сказала госпожа Гюльсерен, широко улыбаясь. – У вас есть еще какие-нибудь пожелания, господин Каран?

Я на мгновение остолбенела, когда мужчина прижал меня к своей груди, но лишь прильнула к нему крепче.