Чёрная бабочка, летящая во тьму

Мои глаза переместились на его, и, пока нос все еще находился в середине его губ, я глубоко вздохнула. Мое дыхание перетекло к шее Карана, и в ту же секунду глаза сузились. Я была свидетелем того, как они стали на несколько оттенков темнее.

И выглядели, как тупиковая улица посреди ночи без уличных фонарей.

Именно Каран прервал наш зрительный контакт, который, я была уверена, был коротким, но мне казалось, длился столетия. Медленно отведя свое тело назад, мужчина потянулся к пульту от DVD и выключил фильм. Я не возражала, все равно он уже заканчивался. Переместившись на другой конец дивана, немного опустила юбку и откинула назад свои длинные волнистые волосы, обнажая вспотевшую шею.

– Мне пора идти, – пробормотала я. В эту же секунду мой телефон в маленькой сумке начал звонить. Каран выглядел очень спокойным, когда вынул компакт-диск из DVD-плеера и положил его в футляр, не глядя мне в глаза. Видимо, я единственная, кто не мог сейчас успокоиться.

Звонила Дефне. Подумав, что возникла какая-то проблема, я быстро ответила на звонок:

– Я сейчас вернусь.

– Нет! – сказала Дефне обеспокоенным голосом. – Не смей приходить. Все уснули, и тетя поверила, что ты у Бушры. Если ты придешь в этот час, все испортишь.

– Что значит не приходить? Что мне делать? – в ужасе воскликнула я, взявшись за край дивана, на котором сидела.

Каран коротко взглянул на меня через плечо, затем убрал футляр в сейф с компакт-дисками, не нарушая цветовую схему.

– Мерве, если придешь, подставишь нас обеих, ты же знаешь. Как я могу впустить тебя домой в таком виде? Все сойдут с ума.

– Дефне…

– Позвони Бушре. Она пустит тебя к себе, – сказала Дефне, и сзади раздался стук. – Давай, я кладу трубку.

И едва я успела открыть рот, как она действительно повесила трубку.

«Как здорово, – сказала другая Мерве. – Вот и вся ее помощь».

Я лишь молча кивнула, соглашаясь с ней.

– Нет проблем, ты можешь остаться здесь.

Когда я подняла голову и взглянула на Карана, он тоже смотрел на меня через плечо. Тяжело прикрыв ресницами свои апокалиптические ослепительно красивые черные глаза, мужчина снова открыл их и прикоснулся к моему лицу, словно целуя.

– Не смотри так, бунтарка. Голос девушки в телефоне был слышен даже отсюда. Это твоя сестра, не так ли? Я еще видел ее в больнице. Вы действительно нисколько не похожи.

– Ты не против, если я останусь? – робко спросила я, проигнорировав его последние слова. – А как же твой дедушка… Он немного консервативен, может неправильно понять.

– Напротив, Камешек, он делает все возможное, чтобы мы были вместе в эти дни, – сказал он, затем взял сейф и выпрямился. – Пойдем, найду для тебя одежду, чтобы ты переоделась, – сказал Каран и пошел к винтовой деревянной лестнице в левой части гостиной, находящейся немного в отдалении от камина. Я, ничего не сказав, поднялась вслед за ним. Меня накрыло смущением. Добавьте к этому близость, которая произошла сегодня вечером, и теплое чувство, не покидающее моих щек. Мы с Караном пошли по длинному коридору. Он был заставлен безделушками, которые наверняка имели историческую ценность. Через каждый метр я натыкалась на большую картину на стене.

Когда Каран остановился перед черной дверью, коротко взглянул на меня, повернул дверную ручку, а затем медленно открыл. Отступив назад, пропустил меня вперед.

В этот самый момент прямо перед моими глазами предстала комната, содержащая часть мира Карана Чакила.

Только тусклый свет в саду и голубое отражение воды в бассейне освещали комнату сквозь открытые шторы, поэтому здесь было довольно темно. Это оказалась простая и опрятная комната, в которой было очень мало предметов; она очень подходила Карану. Насколько я могла видеть, в ней находилась большая двуспальная кровать с черным кожаным изголовьем, а простыни были из угольно-черного атласа. На стенах висели полки, выкрашенные в темно-серый цвет, а книг на полках стояло так много, что мне пришлось бы читать их годами. Все они были толстыми и непременно богатыми в литературном плане. Его зеркальный шкаф оказался черным, как и кровать, но был сделан из блестящего материала.

– У тебя красивая комната, – тихо произнесла я. Посередине лежала черная шкура, но я была уверена, что это подделка. Каран был не таким легкомысленным человеком, чтобы использовать настоящую шкуру животного. – Похожа на тебя.

– На меня? – спросил он удивленно.

– Да, – сказала я, скрещивая руки на груди. Стало немного прохладно, но все-таки в доме было не слишком холодно, даже тепло. – Такая же, как ты.

– Как я?

«Такая же красивая, как ты», – пробормотала другая Мерве.

– Ну, ты понял меня, не важно, – пробормотала я, медленно проходя в комнату.

Пока тихие звуки моих каблуков разносились по помещению, Каран тоже вошел в комнату и медленно закрыл дверь. После чего внутри стало намного темнее.

Глаза продолжали блуждать по комнате. Внимание привлекла черная гитара. Она стояла между его кроватью и прикроватной тумбочкой, приставленная к стене. Каран Чакил играл на гитаре?