Чёрная бабочка, летящая во тьму

– Свитера Карана очень ценны, – сказал Яшар Чакил, нежно улыбаясь и глядя на свитер, который был на мне. – Когда госпожа Гюльсерен стирает их, Каран делает ей тысячу предупреждений. Хотя для него все ценно. Поскольку потерял важное в раннем возрасте, теперь ценит все, что у него есть.

Я чувствовала, что не могу глотать.

– Понимаю.

– Тебя он тоже будет очень ценить.

Мы оба молчали. Другая Мерве опустила плечи. Яшар Чакил широко улыбнулся, коснулся моего плеча и ласково произнес:

– Я сказал это не для того, чтобы тебя расстроить. То, о чем мы говорили вчера…

– Только между нами, – закончила я за него. – Я не сказала Карану ни слова. Клянусь.

– Спасибо, внучка, – сказал старик, одарив меня искренней улыбкой. – А теперь давайте вместе вкусно позавтракаем.

Хотелось сказать, что это не очень хорошая идея и мне пора идти, но я не смогла отказаться и встала с кровати. Когда мы с дядей Яшаром вышли из комнаты, на мне все еще был свитер и спортивные штаны Карана. Я нашла раковину и, умывшись, спустилась вниз. Госпожа Гюльсерен готовила стол для завтрака. Когда она увидела меня рядом с дядей Яшаром, на мгновение замерла, и ее взгляд быстро прошелся по одежде, которая была на мне. Это внимание встревожило меня, брови автоматически сдвинулись к переносице. Она смотрела на нас так, словно думала, что мы сделали с Караном что-то плохое вчера вечером. По-своему, возможно, она была права, думая так. Я спустилась из комнаты мужчины в его одежде и провела всю ночь в этом доме, это правда, но, по крайней мере, женщина могла бы держать свои мысли при себе. В конце концов, не каждая пара, спавшая в одной постели, занималась любовью.

Свитер был настолько большим, что я утопала в нем. Мы заняли свои места за столом для завтрака. Дядя Яшар сидел во главе, и, пока госпожа Гюльсерен наливала чай в белую чашку, слегка поднял руку и сказал с улыбкой:

– Хватит, дорогая Гюльсерен. Спасибо, дочка.

Яшар Чакил был человеком, чьей добротой, состраданием и многими другими вещами я восхищалась.

Вошел Каран. На нем была черная рубашка с расстегнутыми первыми двумя пуговицами и закатанными рукавами и черные джинсы. Его вены сильно выделялись и украшали руки, как молнии, от которых сияло небо. Он сел на стул прямо напротив меня, и мы встретились глазами, когда мужчина поднял кофейную кружку, которую госпожа Гюльсерен поставила перед ним. Каран держал ее так несколько секунд, не отрывая от меня глаз. В его взгляде было что-то новое. Он отпил кофе, все так же не сводя с меня глаз.

Каран смотрел на меня совсем не как обычно.

Я замерла, когда госпожа Гюльсерен поставила передо мной кофе: откуда она знала, что я буду пить кофе? Тем не менее это не показалось странным. Когда я обмакнула вилку в сыр на тарелке, женщина широко улыбнулась мне, но то, что получилось у меня, нельзя было назвать улыбкой.

– Завтра вечером в доме Рызы будет коктейльная вечеринка, Каран, – сообщил Яшар Чакил, делая глоток чая.

Не отвечая, Каран посмотрел на дедушку, как бы спрашивая: «И?»

– Он и тебя пригласил. – Старик мягко указал на меня своей чашкой. – И тебя, конечно, тоже.

«Коктейльная вечеринка? Их тусовки когда-нибудь закончатся?» – тихо проворчала другая Мерве.

Я отпила кофе и посмотрела на Карана.

Словно получив ответ в моих глазах, мужчина сказал:

– Мы не сможем присутствовать, у нас с Аси уже запланировано свидание.

– Это еще что значит?

– Мы идем в Car Cemetery’ye.

Нахмурившись, я крепко сжала ручку кофейной кружки, представляя, что сжимаю его горло. Каран медленно пожал плечами и отпил кофе, глядя на меня.

Этот мужчина только что официально объявил, что мы встречаемся!

* * *

Бросила телефон на другой конец кровати и уставилась в потолок. Я не знала, что надеть. Посмотрев несколько секунд на гладкую поверхность потолка, повернулась на бок и прижалась щекой к подушке. Было очевидно, что Биллур не сможет помочь в этом вопросе. И я не ожидала, что Дефне еще раз проявит понимание. Глядя на полувыпитую застоявшуюся воду в стакане на тумбочке, я задавалась вопросом, что мне делать. Если бы я позвонила Бушре, она подкинула бы идею, но извела бы меня вопросами.

Car Cemetery – довольно известный бар. Я никогда раньше не была в ночном клубе, баре или каком-либо другом развлекательном заведении. Никто из одногруппников не считал нужным приглашать меня в клуб, куда ходили развлекаться после окончания занятий, потому что все знали, что я не приду. Мне не очень нравился шум. Я, естественно, мало что знала о том, как там вести себя и как выглядеть. На самом деле мне не нужно было так сильно напрягаться. Я могла бы надеть что-нибудь простое.

Когда секунды превратились в минуты, а минуты в часы, дверь в мою комнату резко открылась, без стука. Когда вошла тетя, я хотела швырнуть ей в голову старый абажур с тумбочки. Понимала ли она, что делала то, что я ненавидела больше всего? Она не уважала личную жизнь людей.