Чёрная бабочка, летящая во тьму

Лифт на полной скорости доставил меня на верхний этаж. Двери распахнулись, и я снова оказалась в полностью белом стеклянном вестибюле. Разве это место не было слишком белым для Карана Чакила? Шла, осматривая помещение, нахмурив брови. Рядом с кабинетом Карана Чакила сидела брюнетка, но она была так занята, что даже не заметила меня. Когда я постучала в дверь, сердце на мгновение сжалось.

Раздался знакомый голос:

– Войдите.

Хотя я не могла видеть его лица, в животе закипели желудочные соки, стоило услышать этот голос, похожий на звуки хлопающих крыльев черного ангела. Его голос напоминал взгляд на палящее солнце через очки. Солнце под этим углом выглядело черным, но не теряло своей жгучей силы. Если смотреть слишком долго, то черные стекла очков расплавятся прямо на глаза, лишая зрения. Я вошла. Офис был слишком велик для одного человека, но мне казалось, что для нас двоих – слишком мал.

Одна стена оказалась полностью стеклянной, и перед ней стоял стол, который, должно быть, сделали из дорогого камня. Стены кабинета были выкрашены в темно-серый цвет, и вся мебель, начиная от стола и заканчивая кожаными креслами, оказалась черной. На боковых стенах висело много картин, в которых также преобладал черный цвет, хотя другие оттенки все же присутствовали, а на стене напротив стола расположились большие, богато украшенные часы. Его черное кожаное кресло было повернуто к стеклянной стене, и под этим углом я могла видеть только аккуратно подстриженные волосы и тонкую шею. Каран медленно развернул кресло ко мне, и в тот момент, когда его черные как ночь глаза встретились с моими, я выпрямилась. На мужчине был черный пиджак и такая же рубашка, расстегнутая на первые две пуговицы, без галстука. От темной кожи исходило благородное сияние, которое нельзя было сравнить с блеском дешевых аксессуаров, оно было подобно искусству.

– Ты опоздала, – сказал Каран равнодушно, смотря прямо мне в глаза.

– Я не опоздала, – бросила небрежно. Когда взгляд медленно переместился на мои наручные часы, я воскликнула: – Ого! Не может быть, уже без пятнадцати восемь?

Я посмотрела на Карана Чакила широко раскрытыми глазами, прикрывая рот ладонью из-за грубого вскрика. Мужчина смотрел на меня, насмешливо приподняв красивые брови, но выражение его лица нисколько не смягчилось.

– Я… – Я сделала паузу и попыталась подобрать правильные слова. – Было двадцать две минуты восьмого, когда я приехала. Так что я не опоздала. И вошла в здание ровно восемь минут назад.

Каран взял ручку, не сводя с меня глаз и слегка приподняв левую бровь. Его взгляд меня встревожил.

– Ты опоздала, – твердо заявил он. – Я должен был увидеть тебя ровно в половину восьмого. Меня не волнует, когда ты вошла в компанию.

– Но послушайте…

– Меня не интересуют оправдания маленькой девочки.

Я уставилась на босса, так же как и он на меня. Встреча наших напряженных взглядов, казалось, длилась вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд.

– Каран-бей, когда вы перестанете называть меня маленькой девочкой?

– Когда ты вырастешь. – На его лице не было ни малейшей эмоции. Слышно было только дыхание, в то время как душа мужчины находилась не здесь.

– Ах! – Я подняла брови. – Тогда вам всегда придется называть меня маленькой девочкой. В конце концов, пока я взрослею, вы стареете. Мы никогда не окажемся на одном уровне. – Я все еще смотрела на Карана. – Точно так же, как сейчас. Но, Каран-бей… Как я уже говорила, вы, возможно, и старый, но я не маленькая девочка.

Хотя его черные глаза выглядели как стоячая вода, камней, которые я бросила, было недостаточно, чтобы взбаламутить ее. Каран продолжал проводить насмешливым взглядом по моему лицу.

– Ты очень болтлива, как маленькая девочка, которой неизвестно, что положено извиниться за вылитый на голову одногруппницы кофе. – Он поднял одну бровь. – Послушай меня. Я не хочу иметь дел с проблемным подростком. Если ты строишь большие планы на будущее и хочешь наладить хорошие отношения с главой отдела, тебе следует хорошо ладить со мной. Ладно, мне плевать, поладишь ты со мной или нет. Все, что я прошу, это чтобы ты не создавала никаких проблем, бунтарка.

Проявились его шипы. Каран говорил много и подробно, что противоречило его тихому виду. Мужчине не составляло труда подбирать слова, и он, ни секунды не колеблясь, швырял их прямо мне в лицо. Босс свободно говорил по-турецки и имел приятный тембр. Я слушала его, но мое внимание привлек не вызов, который он постоянно демонстрировал, а беглость, с которой слова сходили с его губ.

– Я не создам никаких проблем, – кротко пробормотала я. – Надеюсь, это касается и вас. Как насчет того, чтобы не беспокоить друг друга на этой неделе?

– Ты начинаешь становиться послушной. – Каран прищурился и осмотрел меня; под пристальным взглядом я на мгновение подумала, что у меня было что-то на лице, и от волнения заболел живот. – Так и будешь стоять? Ты намного выше сверстников, из-за чего привлекаешь к себе внимание. Присядь.