Черная башня

Они снова отправились на поиски ч у ж о г о. Шли в том же порядке, как и прежде: Селлвуд с включенным фонарем впереди, Клинцов в десяти шагах за его спиной. Но уже через минуту-другую Клинцов сократил эту дистанцию: он подумал, что, если ч у ж о й выстрелит первым и ранит или убьет Селлвуда, он не успеет пробежать десяти шагов до того, как Селлвуд упадет и выронит пистолет, что пистолет ему понадобится немедленно после первого выстрела ч у ж о г о, иначе второй выстрел также будет принадлежать ч у ж о м у…

— Здесь ответвление, — предупредил Клинцова Селлвуд и остановился. Клинцов подошел к нему почти вплотную, на расстояние вытянутой руки. — Если он также охотится за нами, — тихо продолжал Селлвуд, — то оттуда, из бокового коридора, стрелять всего удобнее. Этот, по которому мы идем, кончается тупиком. Тот смыкается с новым лабиринтом. Дальше пойдем без света, прижимаясь к стене. У бокового проема остановимся. Затем ты прыжком преодолеешь его и уже оттуда, с другой стороны проема, осветишь его, выставив руку с фонарем из-за угла. Сам не высовывайся. Я выгляну из-за этого угла и, если там кто-то окажется, выстрелю. Возьми фонарь в левую руку. Все понял?

— Все.

— Тогда, Степа… Как это ты там говоришь? Ага, вспомнил: айда. Тогда — айда, Степа.

Предосторожности оказались напрасными: боковой коридор был пуст.

— Жаль, — сказал Селлвуд. — Я так хорошо продумал операцию. Окажись ч у ж о й здесь, он не ушел бы от нас.

— Да, Майкл. Ты все хорошо продумал. Куда теперь? Дойдем до тупика или сразу перейдем в другой лабиринт?

Они дошли до тупика и вернулись к боковому коридору.

— Послушай, Майкл, что я подумал, — сказал Клинцов, когда они углубились в боковой коридор, — а если ч у ж о й идет следом за нами? Почему мы решили, что он впереди?

— Да, черт возьми! — согласился Селлвуд. — Может быть, и так. Но что из этого следует?

— Из этого следует, что мы все-таки должны идти рядом.

— Пожалуй. Пойдем рядом.

Лабиринт привел их в зал, посреди которого лежала огромная куча облупившегося с потолка кирпича.

— Ого! — воскликнул Селлвуд. — Новость! Так вот, оказывается, где произошел обвал во время грозы. Хорошо тряхнуло!

Клинцов направил луч фонаря на потолок. То, что они увидели, поразило их обоих: в потолке зияла огромная дыра.

— Майкл! — ахнул Клинцов. — Да ведь это проход в белую башню!

— Да, да, — вздохнул Селлвуд. — Только вряд ли мы туда попадем: у нас нет ни лестниц, ни веревок. А сама судьба открыла нам вход в белую башню. Какой подарок, черт возьми! Неужели мы не примем этот щедрый подарок?

— Что можно сделать: сложить лестницу из кирпичей. Если этих, — Клинцов указал лучом на кучу, — не хватит, мы разрушим часть стены.

— Ничего нельзя разрушать, — сказал Селлвуд. — Это первый закон археолога.

— Ну, Майкл! — засмеялся Клинцов. — Конечно же, нельзя. Но как мы тогда попадем в белую башню?

— А зачем нам белая башня? Что мы там забыли?

— Тебе не хочется туда заглянуть? — удивился Клинцов. — Но ведь ты сам только что радовался подарку судьбы…

— Я и теперь радуюсь. Только там, думаю, ничего нет. Такие же пустые и темные лабиринты. Все далекое прошлое, в сущности, лишь пустые и темные лабиринты. Человечество выползло из них и устремилось к свету, к радости, к счастливой многолюдной толчее — к будущему. А кто-то взял и погубил будущее… Зачем теперь нам прошлое?

— По-моему, Майкл, мы пришли к единому мнению, что катастрофа локальна. Или ты думаешь иначе? Но зачем тогда все твои наставления, советы?

Селлвуд не ответил. Он заговорил о другом. О трагедии цивилизации.

— Благо есть мера, гармония. Надо собирать человека. Не раскапывать, а лепить. Не разлагать, а синтезировать. Спасение — в гармонии духа и тела. Эпоха анализа слишком затянулась. Человечеству пора вступать в эпоху синтеза. Мы все еще рабы Рима, мы самозабвенно повторяем вслед за ним его губительный принцип: разделяй и властвуй. А нужен другой: соединяй и блаженствуй. Соединяй разумное, доброе, прекрасное. Нужны не люди, не племена, не классы, не государства, не народы, не расы — требуется человечество.

— Майкл, — осторожно остановил Селлвуда Клинцов. — Мы забыли о ч у ж о м.

— Спасибо, — произнес кто-то за спиной. — Мне было интересно послушать. Но это были запоздалые мысли.

Клинцов и Селлвуд оглянулись. Их ослепила короткая вспышка света, раздался выстрел. Селлвуд повалился на Клинцова. Пистолет, выроненный Селлвудом, ударил Клинцова по ноге. Клинцов опустил Селлвуда на землю, нашарил рукой пистолет. Он ждал второго выстрела, но второго выстрела не было. Тогда он включил фонарь и осветил вход, через который они вошли сюда и откуда стрелял ч у ж о й. Там никого не было.

— Ты жив, Майкл? — Клинцов посветил на лежащего у его ног Селлвуда.

Селлвуд не ответил. На губах его пенилась кровь.

Страха не было. Было оцепенение, отупление, как от сильной усталости. Он не знал, что делать, потому что об этом не думалось: в мыслях было пусто и сонно.