Черная беда

«Раньше ничего подобного не бывало, — размышлял он по дороге в ванную. — Эти болваны, по всей вероятности, просто не понимают, что посольство это не общежитие. Как прикажете исполнять свои обязанности, когда дом до отказа набит непрошеными гостями?»

Первым приехал епископ, который привез с собой двух дрожащих от страха викариев и совершенно идиотскую историю о том, что в стране будто бы очередная революция и в городе стреляют. Подумаешь, революция! Азания — это вам не Барчестер[22]. А еще называют себя миссионерами! Миссионер должен быть готов к испытаниям. Трусы! Сэр Самсон в сердцах рванул кран и пустил воду. А когда обед уже подходил к концу, заявились управляющий банком и этот коротышка Джеггер. Первый раз его вижу. И опять — только и разговоров, что про убийства, грабежи, пожары. Пришлось начинать обед сначала, в результате утка перестоялась и была совершенно несъедобной. И все бы еще ничего, но тут его собственная супруга, поддавшись общей панике, возьми да и спроси про этих старух. «А что, разве леди Милдред и мисс Тин не уехали вместе со всеми на побережье? Не надо ли им чем-нибудь помочь?» Посол попробовал было перевести разговор на другую тему, но, в конце концов, вняв уговорам собравшихся, разрешил Уильяму и Перси сесть в машину и съездить в отель узнать, все ли там в порядке. Им ведь было ясно сказано: только узнать, все ли в порядке. А эти олухи взяли и привезли старух сюда. Таким образом, под его крышей фактически собралась сейчас вся английская колония Дебра-Довы. «Пусть сегодня же выметаются, — решил, намыливая подбородок, посол. — Все до одного. Свалились на мою голову!»

В конечном счете удалось разместить всех гостей. Епископ спал в здании посольства, оба викария — у Анстрадеров, которые с готовностью забрали детей к себе в спальню; леди Милдред и мисс Тин — у Леггов, а управляющий банком и мистер Джеггер — в пустовавшем коттедже Уолшей. Когда сэр Самсон спустился к завтраку, все уже собрались на крокетной площадке и что-то оживленно обсуждали, перебивая друг друга.

«…ужасно болит спина… я ведь в седле держусь плоховато…» «Бедный мистер Рейт…» — «Чувствуется рука Церкви. Священники уже давно настраивали народ против контроля за рождаемостью. Полиции стало известно, что будет предпринята попытка остановить праздничную процессию, поэтому перед самым началом праздника был арестован патриарх…» — «Войска очистили улицы… стреляли только в воздух… никто не пострадал…» — «Пуля пролетела в нескольких дюймах от моей головы. Представляете, буквально в нескольких дюймах…» — «Сет вернулся во дворец, как только стало очевидно, что праздник сорван. Вы бы его видели — злой, как черт…» — «Сил уехал вместе с ним…» — «…когда лошадь подымалась в гору, было еще ничего. Хуже, когда она сбегала вниз… Такое ощущение, что летишь по воздуху…» «Бедный мистер Рейт…» — «После этого войска стянули к дворцу. Мы с Джеггером были совсем близко и все видели. На дворцовой площади собралась вся армия, и когда люди поняли, что стрельба прекратилась, они начали, по шесть-семь человек, выходить из переулков и тоже двинулись на площадь, смешиваясь с солдатами. Было это примерно в половине шестого…» «…Из-за того, что бриджи у меня никудышные, я стер себе все колени…» «Бедный мистер Рейт…» — «Все думали, что Сет появится снова. Даже королевскую ложу убирать не стали. Сама-то ложа — дешевка, главное, что на возвышении. Все стоят, глаз с ложи не сводят. И вдруг на нее подымается но не император, а патриарх, которого мятежники освободили из тюрьмы, а вслед за ним — Коннолли, старый Нгумо и кое-кто из придворных. Тут толпа стала бурно приветствовать патриарха и Нгумо, а солдаты, увидев Коннолли, закричали „ура“ и начали снова палить в воздух. Минут пятнадцать на площади невообразимый рев стоял…» — «…И еще две ссадины на нижней части голени — от шпор…» — «Бедный мистер Рейт…» — «А потом произошло самое неожиданное. Патриарх произнес речь, которую, впрочем, из-за шума почти никто не слышал. Он объявил, что Сет низложен и что сегодня состоится коронация нового монарха, сына Амурата, Ахона, который, как выяснилось, еще жив, хотя все думали, что он уже лет пятьдесят назад умер. Стоявшие рядом с ложей стали кричать „Да здравствует Ахон!“, и толпа их поддержала, а почему — никто, наверно, и сам не знал. Вот тут и начался настоящий праздник. А христиане тем временем громили индийские и еврейские кварталы — взламывали магазины, поджигали дома. Тогда-то мы с Джеггером и решили бежать из города…» — «…горячая попалась лошадка, ничего не скажешь…» «Бедный, бедный мистер Рейт».

— А они все о том же, — подумал вслух сэр Самсон, услышав доносившиеся с лужайки голоса. — На отсутствие аппетита они пожаловаться не могут, — кисло добавил он, заметив, что гости подъели почти весь кеджери[23].

— А что с Бэзилом Силом? — спросила Пруденс.

— Бежал вместе с Сетом, надо полагать, — откликнулся управляющий банком. — А уж куда — не знаю.