Черная бездна

Он и вправду открыл стрельбу. Неподалеку завыла автомобильная сигнализация, Давид на секунду отвлекся, а когда разгадал маневр русского, стрелять было поздно – дистанция не позволяла произвести хороший прицельный выстрел, и пули ушли в сторону.

– Проклятье! – прорычал он, пряча оружие.

– Попал? – нарисовался рядом Томас.

– Нет. Где Огюстен? Уходим…

Бельгийца они нашли в соседнем ряду – парень сидел на асфальте и тряс головой, пытаясь вернуть ясность мысли.

– Сделаем так, – мрачно изрек Давид, выкидывая в окно окурок. – Тебе, Огюстен, придется вернуться на борт лайнера и продолжить наблюдение за стариком и девкой. Мы с Томасом займемся переправкой монаха и японца к месту захоронения тайника.

– Как же я вернусь на борт, если девчонка меня видела?

– Думаешь, она тебя узнала? Сам говорил, что на судне около трех тысяч пассажиров!

– Всякое может быть, – с сомнением посмотрел на босса бельгиец. – А она теперь вместе с русским будет осторожничать.

– Согласен. Но ведь и ты у нас парень неглупый – придумай что-нибудь. Смени одежду, напяль на голову кепку, а на лицо темные очки, пару дней не брейся…

– Хорошо. Что от меня потребуется помимо слежки?

– Когда твоя посудина заходит на Корсику?

– Ровно через трое суток. В тринадцать ноль-ноль.

– К этому сроку ты должен снять с башки старика скальп с изображением руны.

– Я? Скальп с башки?.. – растерянно пробормотал Огюстен.

Давид повторил, слегка повысив голос:

– Ты должен снять со старика скальп. Или тебе платят большие деньги только за чистенькую работенку?

– Понял. Постараюсь.

– Так-то лучше. Все, до встречи в порту Аяччо.

Бельгиец покинул салон автомобиля и, ссутулив худые плечи, направился к причалу…

Глава шестая

Сардиния, Кальяри – борт круизного лайнера

Наше время

Мои нехорошие предчувствия о запрете схода на берег сбываются у трапа.

– Извините, но вам нужно остаться на борту, – заявляет вахтенный офицер, преграждая путь. – Прошу отойти в сторонку и не мешать пассажирам.

Выполнив приказ, пропускаю бесконечный поток желающих прогуляться по улочкам Кальяри. Облокотившись о бортик, смотрю на фигурки своего начальника и лучшего друга, размышляя над проблемой нашего воссоединения…

Меж тем первая волна туристов иссякает. К моему удивлению, Горчаков с Георгием подходят к трапу, предъявляют вахтенному документы и после исполнения формальностей неспешно поднимаются на борт.

– Вы купили билеты на круиз? – лепечу я вместо приветствия.

– Почему бы нет? – улыбаются они. – Не одному же тебе положен отпуск.

– Но почему вы решили сесть здесь, а не в Савоне?

– Так уж вышло. Не суетись – вот угостишь нас холодной минералочкой, тогда расскажем обо всем по порядку…

Наконец обнимаемся, пожимаем друг другу руки, после чего новоявленных пассажиров берут в оборот стюарды: один подхватывает чемоданы, второй предлагает пройти в каюты для размещения. Я плетусь следом…

Через четверть часа мы сидим в моей каюте. Сергей Сергеевич потягивает любимый безалкогольный напиток, Устюжанину я плеснул в бокал со льдом хорошего «вискарика». Да и сам грею в руках благородный напиток, потому что пить некогда – тороплюсь передать огромное количество информации, накопившейся за несколько дней путешествия.

Внимательно вслушиваясь в каждую фразу, Горчаков задумчиво молчит – анализирует. Это настораживает, так как в обыденной жизни он слушает меня вполуха. Соскучился? Или действительно интересно?..

– Интересно. Весьма интересно, – подтверждает он второе предположение. Подойдя к окну, неторопливо закуривает и долго всматривается в разноцветие старинного города. Очнувшись, предлагает: – Хочешь услышать захватывающую историю?

– Детектив?

– Отчасти, да. Есть в ней и детективная составляющая, и мистическая, и авантюрная. А самое главное, в ней имеется тайна.

Я пожимаю плечами: почему бы нет?

– История началась за два года до окончания войны и тянется до сегодняшних дней.

– Она как-то связана со стариком Сальвадором и Леоной?

– Отчасти. Сальвадор – ее непосредственный участник, девушка ни при чем. Ей просто не повезло, что повстречалась с одной из ключевых фигур – оберштурмфюрером Шрайбером.

– Кто такой Шрайбер?

– Это настоящее имя старика Сальвадора. Хуго Шрайбер – так звали молодого нациста в начале Второй мировой войны.

– Подождите-ка, Сергей Сергеевич, – ставлю бокал на стол и в волнении поднимаюсь. – Уж не хотите ли вы сказать, что приехали сюда из-за этого дела?

– Ты пугаешь меня своей догадливостью. Не желаешь поменять службу во «Фрегате» на работу в аналитическом отделе?

– Спасибо, но гидрокостюм мне привычнее отглаженного мундира. Лучше признайтесь: идею прокатиться на круизном лайнере подкинули мне неспроста?

– А сам как думаешь?

Чего уж тут думать! И так знаю…

Не скрою: я был здорово обижен на Горчакова. Похожим образом он подставляет не в первый раз, и мне не терпится положить конец дурной традиции.

– Ну, вот что, Сергей Сергеевич, – в раздражении падаю в кресло, – в следующий раз я сознательно нарушу субординацию и положу на стол директора ФСБ рапорт об увольнении.