Черная богиня

Внезапно рабыни переполошились и завизжали. Солнце закрыла черная тень огромного орла. Он, кружась, спустился, черной молнией вновь взмыл вверх, и в клюве у него было зажато нечто сверкающее на солнце.

Когда все оправились от ужаса, Сикиника заметила, что на берегу осталась только одна сандалия, одинокая и печальная. День был испорчен. Юная царица тогда еще не знала, что ее золотая сандалия окажется в руках будущего ее царственного супруга. Ее Осириса.

— Его убил Сет! Его, у которого не было врагов, кроме собственного брата! Плачь, богиня, его убил Сет!

…К Савельеву, застывшему на берегу пруда в немом восхищении, подошел стражник в чешуйчатом одеянии и, осторожно тронув за рукав, повел прочь от священного пруда…

Глава 17 КОГДА ЖЕНЩИНА ЛЮБИТ

Они долго сидели друг против дружки и грустно молчали. Мальчик доверчиво прижался белокурой головенкой к плечу Холодова… и это было не одним лишь признаком слепого доверия к врачу, взявшемуся спасти его, нет, это стало молчаливым свидетельством страшного одиночества земного бога: ты и только ты — мой единственный друг и товарищ. С тобой и только с тобой я могу говорить обо всем на свете. С тобой и только с тобой мне не нужно быть маленьким богом, этим пресловутым сыном Солнца, которого нельзя видеть простым смертным, к которому нельзя прикоснуться, не связав себя навеки с его судьбой. Здесь и только здесь мне не нужно прятаться под золотой пеленой, прикидываться холодной статуей. Ты и только ты — мой дорогой друг… Я всегда прощу тебя, даже если послезавтра ты ампутируешь мне ногу. Как мне объяснить тебе, что только благодаря твоим усилиям я перестал бояться жизни?..

Холодов отсутствующе смотрел в одну точку. Опасность, в которой оказалась Вероника, не давала покоя. Что может сделать такая страстно влюбленная женщина, как Сикиника, со своей соперницей, да еще обладая абсолютной властью, не хотелось даже и думать. Была только одна возможность спасти Веронику: разыграть в игре с Сикиникой карту больного мальчика.

Отвратительные игры, которые всегда претили ему… но ради спасения жизни. И вообще, не даром же говорят, что цель оправдывает средства?

— Ты не любишь мою маму? — тихо и удивленно спросил Мин-Ра. Холодов вздрогнул.

— Не в этом дело, просто у меня уже есть невеста, — признался он. — Ты знаешь, что такое иметь невесту?

— Нет.

— Это когда любишь девушку и обещаешь ей жениться. И это дело чести, Мин-Ра, выполнить свое обещание. Влюбленность — прекрасное чувство.

— Значит, у тебя есть девушка?

— Да. Кстати, она здесь, в Мерое. Твои солдаты захватили ее в заложники, вот я и добрался до Мерое, чтобы освободить свою девушку.

— Так, значит, ты пришел сюда не для того, чтобы вылечить меня?

— Нет. Я ведь о тебе вообще ничего не знал.

— А где теперь твоя девушка?

— Где-то во дворце или в храме. Я не знаю. До вчерашнего дня она висела в клетке на стене храма.

Мальчик задумчиво посмотрел на Холодова. Его огромные голубые глаза затопила печаль. Потом он молча прижался к плечу Алексея и обвил руками своего большого друга.

— Знаешь, я хочу, чтобы твою девушку освободили, — наконец решительно произнес он. Его голосок изменился… теперь в нем звучали жесткие, холодные нотки. — Я так хочу!

— Думаю, наше с тобой «хочу» или «не хочу» никого здесь не интересует. Мы боремся со страстью, уничтожавшей целые народы! К счастью, ты в этом еще ничего не понимаешь!

— Я поговорю с мамой!

— И впервые в жизни увидишь, что мама не послушается тебя.

— Она должна послушаться! Я — сын Солнца!

— В первую очередь ты всего лишь маленький мальчик и ее сын, Мин-Ра.

Им не дали договорить. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Домбоно. Два санитара вкатили простую деревянную кровать и поставили к окну. Еще два санитара втащили огромный глиняный чан на ножках. От чана шел приятный сладковатый запах. Умывальник по-меройски.

— Ну, теперь вы довольны? — с издевкой спросил Домбоно. — И когда будет операция?

— Завтра мы обо всем с вами поговорим. Больше всего меня беспокоит наркоз.

— Не вижу никакого повода для беспокойства.

— Знаю. Павел рассказывал мне о чудесном соке. Он-то меня и волнует. Сколько времени этот сок действует?

— Сколько угодно… хоть целую вечность… — с непроницаемым видом ответил Домбоно.

— Вот вечности я, честно говоря, и опасаюсь! С другой стороны, меня успокаивает то, что за наркоз именно вы отвечаете перед царицей головой. А то я не хотел бы работать с эфиром. Придется положиться на ваш божественный сок.

— Можете положиться! — Домбоно покосился на Мин-Ра, сидевшего рядом с Холодовым без золотой пелены. — С другими врачами знакомиться будете?

— Тоже завтра. И сразу же начну с самого рутинного обследования мальчика. Давление, сердце, частота пульса…

— Да ни к чему нам все это, — гордо отмахнулся Домбоно. — Ваша современная медицина все только усложняет. Если у нас у больного сердце бьется неправильно, мы просто смотрим ему в глаза… и его сердце вновь бьется нормально.