Черная часовня

Панорамы, о которых я слышала с самого приезда в Париж, походили на восковые картины в фойе музея Гревен: помпезные сцены из реальной жизни вроде коронации царя или посещения французским президентом российского флота. Они представляли собой гигантские круговые картины со знаменитостями своего времени и толпой зевак, размещенных перед живописными панно на манер выставочных экспонатов из воска.

Поэтому я не испугалась, увидев стоящие и сидящие фигуры по всей окружности помещения, и даже смутно опознала несколько силуэтов.

Новая достопримечательность в честь столетия французской революции на месте бывшей Бастилии представляла собой панораму штурма знаменитой тюрьмы, где были воссозданы само здание, бретонская деревня восемнадцатого века, а также Исторический и патриотический музей с панорамой о жизни Жанны д'Арк. Той, чей день поминовения отмечался как раз сегодня! В продолжение темы панорама «Histoire du siècle»[131] демонстрировала знаменитостей каждой эры.

Конечно, все эти многочисленные выставки повторяли друг друга, но французы – не те люди, чтобы похвалить себя всего пару раз, и наверняка хватало меценатов, готовых оплатить каждую очередную расточительную и полную самодовольства экспозицию.

Я так стремилась «взойти на борт» именно этой панорамы, поскольку она единственная имитировала движение, и, как говорят, весьма убедительно. Секрет заключался в том, что двигался не так называемый корабль, а нарисованные виды, благодаря чему не возникало качки, вызывающей у «пассажиров» тошноту.

Теперь я сама могла подтвердить восхитительную устойчивость корабля-панорамы.

Я принялась ходить по «палубе», морщась от каждого поскрипывания досок под ногами. У меня не было повода подозревать, что мои преследователи проникли сюда вслед за мной, но не было и причин увериться в обратном.

Я не могла не обратить внимания на искусное изображение порта Гавра с маленькими суденышками на нарисованном море. Рядом с восковыми капитанами кораблей, одетыми в элегантную форму пароходного общества, спонсировавшего аттракцион, меня охватило блаженное чувство безопасности.

Значит, так: я проникла сюда снизу через служебный люк. Теперь надо только найти главный вход, чтобы сойти на берег и привести подмогу. Тем временем я забралась на капитанскую палубу на «открытом воздухе», единственный живой человек среди восковых фигур.

И тут, прервав мою привилегированную одиночную экскурсию, внизу раздался металлический лязг. Кто-то в тяжелых сапогах быстро взбирался по железной лестнице, и, судя по приближающемуся дробному грохоту, это был не один человек.

Я в отчаянии оглянулась. Выхода нет, я в ловушке. Оставалось лишь несколько мгновений…

Мысли и сердце пустились вскачь, но в разных направлениях. Как поступила бы Ирен? Как она поступила бы! Она бы… играла!

В два самых длинных и тихих шага, на которые была способна, я достигла восковой фигуры капитана, показывающего виды пассажирке.

Упершись тростью в палубу для устойчивости, я ради большей стабильности просунула руку в сгиб локтя восковой дамы, а потом слегка наклонила голову, с восхищенным вниманием уставившись на капитана.

Человек в сапогах выпрыгнул на деревянную палубу за моей спиной и остановился.

Я не осмеливалась смотреть куда-либо кроме доброжелательного воскового лица. Оно было так близко, что даже мои близорукие глаза могли с легкостью на нем сфокусироваться. Щеки капитана были розовыми, как спелые груши, а на верхней губе даже виднелись крошки табака из трубки, которую он держал в своей жестикулирующей руке!

У меня за спиной послышался долгий и нарочито громкий стук сапог, обходящих сцену.

Я мысленно возблагодарила судьбу, что клетчатое шерстяное платье-пальто вполне сочетается с одеянием восковых фигур на палубе, к тому же на плотном материале не осталось лишних складок от моего недавнего стремительного перемещения – опадая, они могли бы выдать меня с головой.

Сапоги – возможно, две пары, – продолжали медленно обходить сцену.

И вдруг внезапный треск! Сердце от испуга едва не выскочило у меня из груди, срывая прикрепленные к лацкану часы. Но крайнее отчаяние помогло удержать самообладание. У меня не дрогнул ни один мускул.

Человек обогнул меня справа и вышел вперед. Я чувствовала движение между мной и живописным задником панорамы, но в силу близорукости не могла четко разглядеть преследователя. Он казался всего лишь размытым пятном, как и остальные фигуры, и мне не составляло труда не мигая таращиться на капитана.

Возможно, игра моя и была «деревянной», выражаясь театральным языком, но именно это и требовалось в подобной ситуации.

Я услышала, как одна пара сапог спустилась по задней винтовой лестнице. Другая остановился где-то позади меня. И вдруг неизвестный преследователь направился прямо ко мне, пройдя мимо плеча капитана. Я старалась не моргать и задержала дыхание.

Человек потянул руку – я едва подавила желание отпрянуть – и смахнул пыль с капитанского плеча, а потом внезапно выбил трубку из его руки.