Черная Дорога

Зачем надо было спасать себя? Чтобы умереть в конце разрушенной канализационной трубы, как крыса? Дэррику хотелось рассмеяться, но заплакать ему хотелось еще сильнее.

Дэррик, - позвал Мэт.

— Нет, Мэт. Я и так далеко зашел. Пора все заканчивать.

Придвинувшийся ближе Тарамис, подняв фонарь, заглянул Дэррику в глаза:

— Дэррик.

— Мы пришли сюда умереть, — сказал Дэррик Мэту и Тарамису разом.

— Нет, мы пришли сюда не умирать, — возразил Тарамис.- Мы пришли сюда разоблачить демона. Как только люди, поклоняющиеся ему, узнают, кто он на самом деле, они отвернутся от него и освободятся.

Немощь настолько овладела Дэрриком, что слова мудреца едва коснулись его.

Это все демон, - повторил Мэт.

— Ты говоришь со своим другом? — спросил Тарамис.

— Мэт мертв, — хрипло прошептал Дэррик. — Я видел, как он умер. Я дал его убить.

— Он здесь, с нами?

Дэррик покачал головой, не ощутив движения, словно это было чье-то чужое тело.

— Нет. Он мертв.

— Но он говорит с тобой, — настаивал мудрец.

— Это ложь.

Это не ложь, чертов ты дурень! - взорвался Мэт. — Проклятый твердолобый карась! Тебя всегда было трудно убедить в чем-то, чего ты не можешь увидеть или пощупать сам. Но если ты не послушаешь меня сейчас, Дэррик Лэнг, я буду вечно бродить по тропам призраков, не зная ни покоя, ни мира. Ты этого мне желаешь?

— Нет, — прошептал Дэррик.

— Что он сказал? — волновался Тарамис.- Это правильное место?

— Это обман, — сказал Дэррик. — Мэт сказал, что демон в моей голове пытается ослабить меня. И говорит, что он не демон.

— Ты ему веришь?

— Я верю, что демон в моей голове. Я невольно предал вас всех, Тарамис. Прости меня.

— Нет, — ответил Тарамис. — Меч знает истину. Он вел тебя.

— Это все демонские уловки.

Мудрец качнул головой:

— Ни один демон, даже сам Кабраксис, не способен взять власть над мечом Хоклина.

Но Дэррик помнил, как меч сопротивлялся ему, как не хотел сперва уходить из своей тайной гробницы.

Меч не мог освободиться сразу, - сказал Мэт,- Просто не мог. Он ждал меня. Видишь ли, мы нужны ему оба. Вот почему я мотался туда-сюда по путям призраков, между «там» и «здесь». Я — часть всего этого. А третий человек, что ж, он — твой выход из положения.

— Третий человек — выход из положения, — вяло повторил Дэррик.

Тарамис изучал его, поднеся фонарь к самым главам Дэррика.

Несмотря на раздражение от слепящего света, Дэррик обнаружил, что не может пошевелиться;

Ты не мой сын! - ревел отец в его мозгу. — Люди глядят на тебя, и они бы не осудили меня, если бы я убил твою мать. Но она околдовала меня. Я не могу даже поднять на нее руку.

Боль взорвалась в груди Дэррика, но это была боль памяти — в настоящем с ним пока ничего не случилось. Он снова стал мальчиком, приземлившимся на кучу вымазанной навозом соломы. Подошел отец и долго бил его, а потом Дэррик много дней пролежал в стойле на этой же соломе, мечась в жару, со сломанной рукой.

— Почему я не умер тогда? — спросил он. — Все было бы гораздо легче, гораздо проще. И Мэт остался бы жив, жил бы себе да поживал с семьей в Дальних Холмах.

Я сделал выбор, — сказал Мэт. — Я предпочел уйти оттуда, уйти со своим другом. И если бы ты не стал причиной тому, я бы ушел оттуда сам. Дальние Холмы слишком тесны для таких, как мы с тобой. Мой папа знал это, как он знал и то, что я покидаю их ради тебя.

— Я убил тебя.

А если бы не ты, сколько раз я мог бы уже погибнуть? До того, как мы оказались в порту Таурук?

В памяти Дэррика Мэт с прицепившимся к нему скелетом снова разбивал голову о скалу.