Черная дыра. Как Европа сделала Африку нищей

Подчинение крестьян классу капиталистов и их экспроприация осуществляются также посредством механизма обмена, который насаждается властью государства. Этот механизм предполагает также определенную систему оценки качества продукции. Качество продукта определяет его цену, и те, кто контролирует систему оценки качества, могут использовать ее в целях присвоения прибавочной стоимости. Они легко могут добиться, чтобы крестьянин-производитель получал не по стоимости своей продукции, а намного меньше. Однако еще более распространенной и эффективной формой подчинения и экспроприации крестьянина-производителя в сфере обмена является принудительный сбыт продукции с помощью таких учреждений монополистического характера, как торговые комитеты. Это можно проиллюстрировать примером для колониальной Нигерии, заготовку и реализацию четырех главных экспортных культур которой осуществляли следующие комитеты: Нигерийский торговый комитет какао (1947 г.). Нигерийский торговый комитет пальмовой продукции (1949 г.), Нигерийский торговый комитет арахиса (1949 г.) и Нигерийский торговый комитет хлопка (1949 г.). Такой порядок был настолько выгоден с точки зрения интересов местного и зарубежного капитала, что его распространяли на сбыт все новых и новых продуктов. К 1954 г. четыре названных комитета были заменены четырьмя региональными торговыми комитетами (по одному на каждый из четырех регионов Нигерии). Эти новые организации были универсальными, каждая контролировала торговлю всеми продуктами, охваченными подобной системой. К 1954 г. в перечень продуктов, контролируемых торговыми комитетами, входили пальмовое масло, кунжут, соя, какао, кокосовые орехи, кунжутное семя, хлопок и арахис. Заготовку продукции производили по лицензиям агенты торговых комитетов. Торговые комитеты принимали товар в портах и передавали «Найджириэн продьюс маркетинг компани», которая на правах совместного филиала принадлежала всем четырем комитетам. Эта компания и была создана именно для того, чтобы заниматься транспортировкой продукции и ее реализацией за границей. Интересно, как проходило официальное учреждение торговых комитетов. Объявлялось, что их создание позволит избежать колебаний цен в течение сезона закупок, поскольку минимальная закупочная цена устанавливалась до наступления этого сезона и действовала на всем его протяжении. Предполагалось, что это позволит стабилизировать доходы крестьян-производителей и поможет им упорядочить свою деятельность. Объявлялось также, что регулирование качества продукции торговыми комитетами и повышенная цена за продукцию лучшего качества будут стимулировать производство высококачественной продукции, повысятся доходы крестьян. Наконец, провозглашалось, что подобная система поможет защитить крестьян от колебаний цен на их продукцию на мировом рынке. Это обеспечивалось постольку, поскольку торговые комитеты в сезон устойчивого спроса могли платить за продукцию более низкую цену, запасая часть средств, и производить доплаты из созданного таким образом фонда в то время, когда спрос на мировом рынке снижается. Вот такие объяснения и приводились при учреждении торговых комитетов. Отчасти эти объяснения были верны. Но с чем можно согласиться без доказательств, так это с тем, что система торговых комитетов носила преимущественно эксплуататорский характер. Комитеты возмещали крестьянину-производителю лишь малую часть стоимости его продукции, продаваемой на мировом рынке. Арахис, закупленный у производителей по 15 ф. ст. за тонну, продавался Западноафриканским комитетом производителей в Европе по 110 ф. ст. за тонну. Тонна пальмового масла, купленная у производителей по 17 ф. ст., в Европу продавалась за 95 ф. ст. Представление о масштабах подобной эксплуатации может быть получено из следующего. В Нигерии в середине 50-х годов стоимость продукции, сбыт которой контролировался торговыми комитетами, составляла 85 % совокупной стоимости сельскохозяйственного экспорта Нигерии и 72 % всего ее экспорта. Это значит, что львиную долю внутренних поступлений в бюджет развития составляла прибыль, изымаемая у крестьян торговыми комитетами. Однако масштабы экспроприации представятся еще более впечатляющими, если вспомнить о том, что основной объем расходов на развитие в послевоенной Нигерии приходился на внутренние источники. Согласно «Economic Survey of Nigeria 1959», из 339,1 млн ф. ст., расходуемых в целях развития и требовавшихся в период 1955–1962 гг., 264 млн ф. ст. (т. е. 78 %) необходимо было мобилизовать из внутренних источников. С теоретической точки зрения огромный избыток средств, экспроприируемых через торговые комитеты, составлял государственный доход, а не прибыль класса капиталистов. Однако большая часть его присваивалась капиталистами, осуществлявшими инвестиции в капиталистические предприятия сферы инфраструктуры. Кроме того, капиталисты использовали эту прибыль с целью реализации проектов, дающих им выгоду как подрядчикам, и т. д. Теперь мы уяснили, что капиталисты в состоянии манипулировать (во многом благодаря использованию государственной власти) условиями производства и обмена таким образом, чтобы присваивать прибавочную стоимость, производимую крестьянами. Отношения между капиталистом и крестьянином немногим отличаются от отношений между капиталистом и рабочим в капиталистической сфере экономики. Различие состоит в том, что в первом случае контроль над производством осуществляется косвенно, а присвоение прибавочной стоимости опосредуется и маскируется действием ряда механизмов, изобретенных государством. Поэтому не будет ошибкой сказать, что, несмотря на то что крестьяне не отделены от средств производства и остаются независимыми производителями, они вовлечены в отношения эксплуатации, господства и подчинения. Они также вовлечены в отношения антагонизма и борьбы, как об этом свидетельствует распространение незаконного сбыта продукции, случаи сокращения производства, выход производителей из системы товарно-денежных отношений, их миграция, нарушение ими качественных стандартов и организация ими отдельных бунтов. Вот и все, что необходимо было отметить в связи с исследованием основных черт и особенностей колониальной экономики. Наш главный интерес к особенностям колониальной экономики определяется их значением для понимания того, что происходило, происходит и может произойти в Африке. Возможно, уместно было бы теперь обсудить значение этих особенностей. Однако мы не станем этого делать, чтобы избежать повторения, поскольку большая часть дальнейшего изложения будет прямо и косвенно посвящена понятию структуры колониальной экономики. И еще одно соображение. Если бы в данном разделе мы рассматривали значение особенностей колониальной экономики, их анализ был бы слишком абстрактным. Полезнее рассмотреть этот вопрос конкретно, в том контексте, в котором мы пытаемся проанализировать такие специфические явления, как противоречия и движущие силы колониальной экономики, проблема слаборазвитости.