Чёрная фата

Вернувшись с «совещания», Олег сытно поужинал заботливо приготовленными Леной котлетами с картофельным пюре и солёными огурцами, поведал ей, не спускавшей с него влюблённых глаз, о возникших на работе проблемах, затем принял горячую ванну, что всегда помогало ему расслабиться, и отправился в спальню медитировать. Лена собиралась идти ночевать к своей матери, которая заболела три дня назад, подхватив простуду, и попросила дочь немного поухаживать за ней. Жена, уже обутая, стояла в прихожей с пакетом продуктов в руке и причёсывалась перед зеркалом.

– Ой, совсем забыла, Олежек, – вдруг проговорила она, когда он, облачённый в свой любимый халат, проходил мимо неё, направляясь в спальню. – Тебе тут письмо сегодня пришло.

– Что за письмо? – удивился он, остановившись. – От кого?

– Там не написано.

Выдвинув ящик тумбочки, она достала почтовый конверт и протянула мужу.

– Вот, сам посмотри.

Взяв конверт, Олег повертел его в руках. На нем корявым почерком Игоря Корешкова был написан только адрес получателя и фамилия Олега. В графе отправителя было накарябано одно слово «Москва».

– Похоже на корешковский почерк, – удивлённо проговорил он.

– Корешок? – изумилась жена. – С чего это вдруг он начал тебе письма писать?

– Откуда мне знать. Сейчас пойду распечатаю – посмотрю.

– А при мне не хочешь?

– Если будет что-то интересное для тебя – сообщу, – пообещал он с улыбкой. – Не волнуйся, это не любовная записка.

– А кто вас знает, – улыбнулась и Лена. – Вы на свадьбе с ним так нежно переглядывались.

– Ревнуешь? – Он потянулся к ней губами, она подставила свои, они чмокнулись, и Лена ушла к матери.

В спальне он оборудовал себе специальный угол для парапсихологических занятий. Этот угол находился за шкафом, куда не проникал солнечный свет и не доносился уличный шум, благо окно спальни выходило во двор, где в это время обычно уже воцарялась тишина. Там стояло большое мягкое кресло и небольшой столик с настольной лампой. К стене он прибил полку и расставил на ней книги по изучаемой тематике, чтобы они всегда были под рукой. На столике лежала толстая тетрадь, в которой он вёл записи своих новых ощущений, и никто другой, кроме него, не понял бы в них абсолютно ничего, ибо это было больше похоже на абракадабру, нежели на связный текст здорового рассудком человека.

Удобно устроившись в кресле, он сделал несколько обязательных дыхательных упражнений, чтобы настроить организм на нужную волну, и только потом начал распечатывать конверт. Игорь Корешков за все время их знакомства не написал ему ни одного письма, и потому это его послание несколько насторожило Олега. С чего бы это вдруг Корешок, который ещё в институте не любил и не умел писать рефераты и курсовые работы, занялся эпистолярным жанром? Может, это как-то связано с его вчерашним отсутствием в аэропорту, когда провожали молодожёнов?

Открыв конверт, Олег обнаружил в нем одну лишь черно-белую свадебную фотографию. Никакого письма к ней приложено не было Взяв снимок, он стал его рассматривать. Первое, что бросилось в глаза, это были сам Олег с женой. Улыбаясь, они стояли слева от молодых и протягивали им цветы. Правда, улыбка у Лены получилась несколько кривоватая, но зато он сам вышел на славу, эдакий солидный и представительный, в строгом костюме мужчина, мечта каждой женщины. Потом он перевёл взгляд на жениха с невестой, и сразу же почувствовал в затылке лёгкие покалывания, какие обычно появлялись у него только в моменты напряжённых попыток включить в себе ясновидение. Он смотрел на невесту и не мог ничего понять. Если это очередной корешковский прикол, то зачем он прислал ему этот снимок? Может, не хотел, чтобы Володя узнал о его подленькой проделке и снова не поломал ему челюсть? В таком случае зачем было вообще заниматься такой ерундой, к чему портить свадебные фотографии подобными извращениями? Впрочем, Игорь всегда был со странностями и иногда поступал совершенно непредсказуемо, за что частенько получал по своей небритой физиономии. Чтобы не ломать дальше голову и поскорее заняться парапсихологической практикой, он встал, вышел в коридор, где на тумбочке стоял телефон, и позвонил Игорю Корешкову. Тот долго не брал трубку, а когда наконец взял, то Олег сразу понял, что тот пьян. И не просто пьян, а пьян в дымину.

– Слушаю, – с трудом произнёс он заплетающимся языком.

– Привет, Корешок, – сказал Олег. – Узнаешь ещё?

– А, это ты Олежек! – радостно промямлил тот. – А я тут выпиваю, понимаешь.

– На какие шиши, интересно? Гонорар получил?

– Не, Володька деньжат подкинул.

– Володька – деньжат? – удивился Олег. – Это что-то новенькое. Ты почему провожать не приехал?

– Не мог. Пьяный был.

– Понятно. Ты там один закладываешь или как?

– Один. Вчера Ольга приезжала, но сразу свалила.

– Ещё бы. Кому охота на твою пьяную рожу смотреть, Слушай, ты сейчас что-нибудь соображаешь?

– Я?! – оскорбился Игорь. – Обижаешь, братишка. Я всегда соображаю, особенно когда выпью. А что?

– Ты ещё помнишь, что прислал мне фотографию?

– Какую фотографию? – озадаченно пробормотал тот.