Черная Индия

– Для васъ и для меня, мистеръ Джемсъ. Но я хотлъ бы сообщить вамъ это посл завтрака и на самомъ мст, а то, пожалуй, вы мн не поврите.

– Симонъ, – замтилъ инженеръ, – посмотрите мн… прямо въглаза. Интересное сообщеніе?.. Да?.. Хорошо! Я не спрашиваю васъ больше объ этомъ, – добавилъ онъ, какъ будто бы во взгляд стараго углекопа онъ прочелъ отвтъ, на который надялся.

– А второй вопросъ? – спросилъ хозяинъ.

– Вы знаете, Симонъ, кто мн написалъ это? – отвчалъ инженеръ, показывая анонимное письмо, которое онъ получилъ.

Симонъ Фордъ взялъ письмо и съ большимъ вниманіемъ прочиталъ его.

Потомъ онъ подалъ его своему сыну.

– Ты знаешь эту руку? – сказалъ онъ.

– Нтъ, отецъ! – отвчалъ Гарри.

– И на этомъ письм тоже былъ штемпель почтоваго отдленія въ Аберфойл? – спросилъ Симонъ Фордъ у инженера.

– Да, какъ и на вашемъ, – отвчалъ Джемсъ Старръ.

– Что ты думаешь обо всемъ этомъ, Гарри? – сказалъ Симонъ Фордъ, лобъ котораго нсколько нахмурился.

– Я думаю, отецъ, – отвчалъ Гарри, – что кому-то нужно было помшать тому, чтобы мистеръ Джемсъ Старръ къ намъ пріхалъ.

– Но кому же это? – вскричалъ старый углекопъ. – Кто могъ разгадать самыя сокровенныя мои мысли?

И Симонъ Фордъ впалъ въ задумчивость, отъ которой его вскор вывелъ голосъ Мэджъ.

– Сядемте, мистеръ Старръ. – сказала она. – Супъ остынетъ. Не будемъ больше думать объ этомъ письм!

Вс послдовали этому приглашенію и заняли свои мста за столомъ. Джемсъ Старръ слъ напротивъ Мэджъ, отецъ и сынъ другъ противъ друга.

Завтракъ въ шотландскомъ вкус былъ очень хорошъ. Сначала ли hotchpotch – супъ, въ которомъ мясо плавало посреди великолпнаго бульона. По словамъ Симона, его жена не знала соперницъ въ искусств приготовленія hotchpotch'а.

Впрочемъ, то же самое можно было сказать и относительно слдующаго блюда, рагу изъ курицы, которое заслуживало однхъ лишь похвалъ.

Все это запивалось превосходнымъ элемъ, купленнымъ на одной изъ лучшихъ пивоваренъ Эдинбурга.

Но главное блюдо было еще впереди. Это былъ haggis, національный пудингъ, который приготовляютъ изъ мяса и ячменной муки. Это замчательное блюдо, внушившее поэту Бернсу одну изъ его лучшихъ одъ, имло участь всего прекраснаго на этомъ свт: оно исчезло, какъ мечта.

Гость чистосердечно поблагодарилъ Мэджъ.

Завтракъ кончился десертомъ, состоявшимъ изъ сыра и отлично приготовленнаго пирожнаго изъ овсяной муки. Десертъ запили отличною наливкой, которой было 25 лтъ, т. е. ровно столько же, сколько Гарри.

За столомъ сидли больше часу. Джемсъ Старръ и Симонъ Фордъ не только досыта нались, но и досыта наговорились, главнымъ образомъ, о прошломъ старыхъ копей Аберфойля.

Что касается Гарри, то онъ все время молчалъ. Два раза онъ выходилъ изъ-за стола и даже изъ дома. Было очевидно, что случай съ камнемъ внушалъ ему нкоторое безпокойство, и онъ хотлъ немного покараулить, около коттеджа. Анонимное письмо только усилило его тревогу.

Когда онъ въ первый разъ вышелъ такимъ образомъ изъ дома, инженеръ сказалъ Симону Форду и Мэджъ:

– А славный у васъ мальчикъ, друзья мои!

– Да, мистеръ Джемсъ, онъ очень добрый и послушный сынъ! съ живостью отвтилъ старый углекопъ.

– Нравится ему съ вами въ коттедж?

– Да, онъ насъ не оставляетъ.

– А вы не думаете его женить?

– Женить Гарри! – вскричалъ Симонъ Фордъ. – Да на комъ? На двушк сверху, съ земли, которая будетъ любить балы да танцы, которая предпочтетъ свой кланъ нашимъ копямъ! Гарри самъ этого не захочетъ!

– Симонъ, – возразила Мэджъ, – ты, однако, не потребуешь, чтобы нашъ Гарри никогда не женился…

– Конечно, нтъ, – отвчалъ старый углекопъ, – но это не такъ настоятельно! Кто знаетъ, можетъ-быть, мы и найдемъ ему…

Гарри вернулся въ этотъ моментъ, и Симонъ Фордъ замолчалъ. Когда Мэджъ поднялась изъ-за стола, вс послдовали ея примру и потомъ присли на минуточку у дверей коттеджа.