Черная изба

Катя была в восторге. Черный пуховик до колена, хоть и был куплен без примерки, отлично подчеркивал фигуру, а большой капюшон с искусственным мехом можно было натянуть до самых глаз, прячась от холода и снега, или красиво разложить на плечах, распустив поверх волосы.

– Космы только не морозь, – усмехнулась мама, и Катя почувствовала в ее голосе любовь – впервые с тех самых пор, как вернулась домой. Она бросилась маме на шею и крепко ее обняла.

– Спасибо, мамочка, спасибо!

Мама растроганно гладила ее по спине.

– Учись хорошо, Катька, на тебя одна надежда. Умница ты моя, красавица…

Максим презрительно фыркнул и снова уткнулся в комп.

На автовокзале, уже у платформы, мама сунула ей в руку две тысячные бумажки.

– На такси тебе и на конфеты. – Она чмокнула дочь в замерзшую щеку. – Не упади там по дороге, скользко наверняка. Зарплату получу – пришлю деньги, как обычно, а это тебе просто так, на дорожку.

Катя тоже поцеловала маму в щеку и с удивлением почувствовала, какая эта щека стала мягкая и дряблая. Неужели мама за полгода так сильно постарела? Или Катя раньше, еще когда жила дома, не замечала, как она меняется?

Бабушка ее не провожала. Накануне прихватило сердце, вызывали скорую. В больницу Катя уже не успевала, а телефон в палате интенсивной терапии держать не разрешали. Мама пообещала обязательно передать привет, но Кате все равно было обидно, что она не обняла бабушку перед отъездом.

– Звони почаще, – мама махала Кате в окно автобуса, – надевай шапку, не мерзни, учись хорошо!

Катя махала ей в ответ, но на душе было грустно и тревожно. Сейчас она уедет, а мама пойдет домой, где Макс уже начал распускать руки…

Дорога до колледжа показалась короткой. Связи на трассе почти не было, поэтому Катя заранее скачала на телефон побольше музыки. Глядя в окно, она рассеянно наблюдала, как мимо проносятся заснеженные поля и леса, и каждую песню, звучавшую в наушниках, примеряла к себе. Вот она в красивом платье гордо отказывает поклоннику, который не замечал ее, пока она была невзрачным подростком. Вот она горько и отчаянно плачет об умершем женихе, а тут уже бежит за любимым сквозь ледяные поля и будет ему вечно верна, даже если он ни разу не оглянется. Автобус был набит битком, рядом сидел мрачный мужчина лет сорока в огромной оранжевой куртке. Когда он шевелился, Катя стыдливо убавляла звук, но потом, осмелев, снова прибавляла. Она то переживала, что мечтает слишком громко и весь автобус над ней смеется, то раздраженно фыркала: «Да кому какое дело» – и снова прижималась разгоряченным лбом к замерзшему стеклу.

Образ любимого в мечтах был расплывчатым. Катя смутно представляла длинные темные волосы и нежную задумчивую улыбку, как на одном из рисунков, которые Ирка пачками сохраняла в телефоне. Вроде как это был эльф с каким-то мудреным именем, но Катя думала, что он очень-очень человеческий, и именно такой ей бы подошел. Она даже думала попросить Ирку переслать ей эту картинку, чтоб распечатать и повесить над кроватью, но постеснялась.

Она попыталась вызвать в памяти того юношу, но получилось не очень. Подлое воображение дорисовало дивному эльфу волосатый кадык и россыпь багровых прыщей на лбу, как у Мишки Великанова. Хмыкнув, Катя попыталась отогнать неприятный образ, но он тут же дополнился каской, спецовкой и большим гаечным ключом, торчащим из оттопыренного кармана. На фоне фырчал заведенный трактор, густо пахло свежим коровьим навозом… Катя громко хрюкнула и сосед, почти заснувший, резко дернулся и уставился на нее.

– Что? – спросил он сиплым спросонья голосом.

– Ничего, – вежливо ответила Катя. – Вы спите, спите, смех без причины – признак дурачины.

И опять захрюкала, не в силах удержаться. Сосед недовольно заворчал и отвернулся, натянув на уши капюшон куртки.

Когда Катя наконец добралась до общежития, уже смеркалось. В автобусе она то и дело беззвучно хихикала и чуть не взвизгивала от радости. Каникулы закончились! Даже непонятно, чего она так мечтала о них. Ей не терпелось наконец зайти в свою комнату, увидеть соседок, сбросить тяжелый рюкзак и завалиться на высокую кровать.

Она тепло поздоровалась с вахтершей, поднялась по лестнице на второй этаж. Не доставая ключ, наудачу толкнула дверь в комнату – открыто!

– О-о-о, привет! – Вика, еще не снявшая уличной одежды, отвлеклась от сумок и кинулась радостно обнимать подругу. – Какие люди! Катюнь, я так соскучилась, если честно! Так соскучилась! Ну как ты там? С братом не ругались? А мама как?

– Привет-привет, – поздоровалась Надя, сидевшая у себя на кровати с телефоном. – Как каникулы прошли?

– Отлично, – радостно сказала Катя, крепко обнимая Вику. – Ну… то есть нормально. Не сильно ругались… Вика, да дай ты мне рюкзак поставить! А у вас че как?

– У меня тоже нормально. – Надя отложила телефон и потянулась. – С детьми ездили на елку, в театр, в ледяной городок на набережной…