Черная изба

– Пойдем, – согласилась Леночка с заметным облегчением. Она встала, отставив чашку и блюдце с недоеденным тортиком, и они вместе пошли по коридору.

В комнате было душно. Катя залезла на стол и распахнула окно.

– Теперь здесь тоже будет сирень! – провозгласила она. – Лен, ты рада, что будешь на художника учиться?

– Да, конечно… Мне дали обходной лист. – Леночка вытащила из кармана маленькую, напечатанную на принтере бумажку. – Тут надо книги сдать в библиотеку, кажется.

– Давай свои учебники, я сбегаю отнесу, – предложила Катя. – Там до шести, а сейчас только пять с небольшим.

– Спасибо!

Леночка нагнулась над своей тумбочкой и принялась вынимать учебники. Из воротника высоко застегнутой, несмотря на жару, клетчатой рубашки выскользнула золотая цепочка. Катя вдруг вспомнила, что давно не видела на соседке деревянную подвеску, которую та раньше носила не снимая. Теперь ее заменила вот эта цепочка, а на ней – какой-то дутый желтый кулон в виде сердца с блескучим белым камушком в уголке. Наверное, тоже золотой. Чем-то он смахивал на серьги, которые брат пытался всучить Кате на Рождество. Наверное, тем, что Макс тоже не особо думал, пойдут ли они ей, просто схватил первые попавшиеся. Этот кулон тоже совсем не шел Леночке, даже та деревянная штука подходила лучше.

– Какая подвеска у тебя! – не удержалась Катя. – Тоже Елена Алексеевна подбирала?

– Это? – Леночка вздрогнула и спешно засунула цепочку обратно за воротник. – Нет, это там, дома… подарили…

– На день рождения? Мама с папой?

– Нет, это они… община… – Леночке явно не хотелось об этом говорить. Что она привязалась, в самом деле? Кулон и кулон.

– Ладно, тогда я сейчас в библиотеку и назад, ага?

– Хорошо, спасибо, Катя…

В корпусе было пусто. Наверное, преподаватели тоже разбежались – наслаждаться теплым деньком. Прижимая к себе пухлую охапку Леночкиных книг, Катя протопала по лестнице на второй этаж. Библиотека располагалась в конце коридора, и она уже жалела, что не взяла сумку или пакет. Дверь в деканат была приоткрыта, оттуда доносились обрывки разговора. Катя узнала ненавистный голос Крысы и уже собиралась пройти мимо, но знакомое название заставило ее навострить уши:

– …из Лебяжьего. Неужели правда расцвел?

– Похоже на то, – обеспокоенно ответила Елена Алексеевна.

Катя замерла и прижалась к стене.

– Эта Зарина, как узнала, – снова заговорила Светлана Геннадьевна, – ломанулась туда как дурная. Выдергивала цветы с корнями, выскребала из трещин, все ногти сорвала. Как будто ее истерика что-то изменит. Камень-то наутро опять был весь в цветах – и до сих пор, уже два месяца. А из подходящих девчонок только ее младшая и осталась, так что все уже ясно.

– Бедная Зарина, – после недолгого молчания произнесла Елена Алексеевна. – Девочка-то еще совсем юная. Что же делать-то теперь?

– Будто вас спросят, – бросила Крыса равнодушно и даже, кажется, со злорадством. – Там знают, что делать. Давно ждали, возможности не упустят, уж будьте уверены.

– Да ведь никто и не верил толком. – Елена Алексеевна запнулась, и в ее голосе Кате послышался страх. – Старшая у нее и так умом тронулась, еле вытянули. А теперь, значит, и младшая…

– Как ехать на все готовое, так не возражала, – сухо отрезала Крыса.

– Так нельзя, – запротестовала Елена Алексеевна. – Света, ну так же нельзя. Второй раз в одну воронку! Это бесчеловечно!

– Бесчеловечно? – переспросила Светлана Геннадьевна, и в ее голосе прозвучало что-то, от чего Кате тоже стало страшно. – Уж двадцать лет как бесчеловечно, а теперь все кончится – вот и радуйтесь!

– Но цена, Света, цена-то…

– А что ж вы сразу о цене не подумали? – визгливым шепотом выкрикнула Крыса. – Других не жалко было, а Хорошиловых вдруг жалко?

За дверью замолчали. Катя боялась дышать.

Потом снова заговорила Елена Алексеевна, голос у нее был сдавленный, как от слез:

– Леночке пока не говорите ничего, хорошо? В любом случае…

– Главное, чтоб ее мамаше хватило ума промолчать, – процедила Светлана Геннадьевна. – Хорошилова все равно больше домой не поедет, ей уже квартиру сняли.

Возле самой двери раздались шаги. Катя одним прыжком преодолела расстояние между деканатом и библиотекой и успела скрыться. Навстречу ей из кресла приподнялась сухонькая бабушка-библиотекарша.

– Девушка, что вы скачете как коза? – неодобрительно пробормотала она. – Что тут у вас?

Катя молча протянула ей обходной лист. Пока библиотекарша проверяла книги по списку, она пыталась воспроизвести в памяти каждое слово, подслушанное в деканате. Дочь тронулась умом – это Леночка? Значит, Зарина, которая выдергивала какие-то цветы, – ее мать? Цветы из камня? Господи, да они все чокнутые в этом Лебяжьем!

– Девушка, вы будете обходной лист забирать? – Библиотекарша с неодобрением глядела на нее из-под седенькой челки.

– А, да… конечно… Спасибо, – поблагодарила Катя.

В дверях она столкнулась с Еленой Алексеевной. Та только кивнула на неловкое Катино приветствие и быстро шагнула внутрь. Показалось – или глаза у нее правда покраснели от слез?

12