Черная изба

– Я вот тебе смахну! – Вика наскочила на нее, как сердитая курица, но поскользнулась – и обе повалились в грязь. Леночка взвизгнула. Катя вцепилась в Викин пуховик, пытаясь оттащить подругу, но та дернулась – и обтянутый красной плащевкой крепкий локоть с разгону врезался Кате в живот. Боль была такая, что дыхание застряло где-то под ложечкой. Катя согнулась, сжалась и откатилась в сторону, держась руками за ушибленное место. В голове гудело, на глазах выступили слезы. Насмешливый Иркин голос в голове пропел: «Деградация» – а потом все как-то сразу закончилось.

– Это еще что? Драка?!

Сильные руки помогли ей подняться. Катя заскулила от боли и обиды и вжалась лицом в шершавую куртку Андрея, чувствуя, как он обнимает ее и поддерживает. При всех обнимает!

– Чего ж ты в драку-то полезла, Катен? Больно? – заботливо спросил Андрей. Катя не успела ответить: рядом разгорался новый скандал.

– Рукоприкладство! – она узнала голос Елены Алексеевны. – Безобразие! Кто зачинщик?

– Хорошилова! – Опять Вика.

Катя выпуталась из рук Андрея и обернулась. Елена Алексеевна поддерживала измазанную Леночку за плечи, не обращая внимания на то, что пачкает свою белую куртку. Ее ноздри гневно раздувались, между четко прорисованных бровей залегла глубокая морщина.

– То есть как – Хорошилова?

– Хорошилова с меня очки сбила, и они сломались. – Надя, покосившись на Вику, выступила вперед.

– Вот так вот на ровном месте взяла и сбила?

Гневный ропот окружавших их студентов заглушил Надин ответ.

– То есть если землячка, то не безобразие? – выкрикнул кто-то во все прибывающей толпе. Елена Алексеевна обернулась, но студентов собралось слишком много, чтобы можно было кого-то опознать.

– Я спрашиваю в третий раз: что здесь произошло? Ермоленко, почему вы напали на Хорошилову и Чернову?

– Я?! – Вика задохнулась от ярости. – Я?! Напала на Чернову? Вы вообще в своем уме?

– Замолчите! – закричала Елена Алексеевна. – Вы сейчас наговорите себе на отчисление! Ермоленко, Савельева, Великанов, ко мне в кабинет, сейчас же! Хорошилова и Чернова, за мной!

Катя неуверенно отлепилась от Андрея и шагнула к директрисе. Господи, ее-то каким боком сюда приплели? За то, что не пришла на дежурство? За то, что участвовала в драке? Елена Алексеевна окинула ее взглядом.

– Глебов, – позвала она, отворачиваясь, – вы мне тоже нужны. Идемте в общежитие.

Андрей держал Катю за руку и иногда украдкой сжимал ее ладонь. Катя отвечала тем же. Леночка плелась рядом, директриса невозмутимо шагала впереди, как полководец, ведущий войско на решающее сражение.

– Тань Федоровна! Вы мне нужны, сейчас же, – требовательно позвала она, поравнявшись с вахтенным закутком.

Вахтерша, кряхтя, вышла из своей каморки, увидела их и ахнула.

– Некогда причитать, давайте ключи от семейной комнаты. – Елена Алексеевна посмотрела на сгорбленную растрепанную Леночку, потом перевела взгляд на Катю с Андреем. – Хорошилова, в медпункт. Чернова, идите с Глебовым в комнату, собирайте вещи – свои и Ленины – и несите на первый этаж.

– Зачем вещи? – не поняла Катя.

– Раз у вас с соседками не сложилось, – Елена Алексеевна достала из кармана упаковку бумажных платочков, вытащила один и принялась счищать грязь со своей куртки, – будете жить вдвоем. В очень хороших условиях, кстати. Собственный туалет и душ, удобные кровати, мини-кухня и гардероб, свежий ремонт. Семейных пар в колледже сейчас нет, так что туда вас и поселим. Устраивает вас такое решение?

Катя растерянно молчала, и Елена Алексеевна приняла это за согласие.

– Вот и хорошо. Насчет Савельевой и Ермоленко не переживайте, я с ними поговорю. Они у меня узнают, как кулаками махать на территории колледжа. Ладно, – она вздохнула и убрала скомканный платок обратно в карман, – собирайте вещи. Лена, пойдем.

Живот все еще ныл, поэтому Катя просто сидела на кровати, пока Андрей выгребал с полок одежду и учебники: Катино – в рюкзак, Леночкино – в чемодан, все тот же, синий. Постельное белье запихали в клетчатую сумку. Над посудной полкой Катя на несколько секунд зависла: в ее кастрюльке еще оставался «общественный» суп, немытая чашка отмокала в раковине.

– Перелей в миску, – Андрей правильно истолковал ее замешательство, – а кастрюлю и чашку давай в пакет, там помоете. Не-не, не надо ничего тащить, хватит с тебя и посуды. – Он ловко взвалил на спину рюкзак, повесил на плечо сумку, в другую руку взял чемодан. Катя вспомнила, как надсаживалась под этим рюкзаком по пути от вокзала до дома, и невольно посмотрела на бывшего сержанта с уважением. Сильный, умный, добрый – и за что ей такое везение? Наверное, компенсация за Леночку.

Надо же, как директриса с ней носится. В медпункт потащила – а про Катю и не вспомнила, отправила носильщицей работать, как будто у нее меньше болит. И зачем только она ввязалась в эту драку? Видимо, ее окончательно определили в няньки к Леночке. Теперь она точно станет изгоем: и в общаге, и в колледже все будут косо на нее смотреть. Вечно что-нибудь паршивое из-за этой Леночки случается, всегда какая-нибудь гадость!