Черная химия

Первый день в плену, с интересом к ним главаря, с надеждой, что они с Викой представляют собой ценность и их будут беречь, был самым легким, как понял потом Денис. Дальше потянулись дни… никакие по части событий. Еще – голод и жажда. Есть ему давали минимум, воды – чуть-чуть, никак не мог напиться. Вику не видел и не слышал. Где ее держат? – гадал. Из своей ямы он вообще ничего не видел, кроме неба в клеточку. А слышал только дикарскую речь, которой не понимал. Здесь были и женщины, и дети, судя по голосам. Вероятно – обычная деревня, в которой обосновались еще бандиты. Впрочем, скорее всего, бандиты – они же и главы семейств здесь. Одно другому не мешает. Тут, как он понимает, каждому племени нынче, чтобы выживать, приходится держаться какой-нибудь „партии“ – либо пиратов, либо повстанцев, либо вот этих. Судя по черному знамени, которое Денис успел увидеть, их захватили боевики из Аш-Шабааб – африканских последователей Аль-Каиды. К счастью, главарь явно был озабочен больше практическим вопросом – как срубить бабла, нежели глобальной целью – насаждением своих ценностей по всему миру на костях „неверных“.

„Нет хуже, чем ждать непонятно чего, – думал Малиновский. – И ничего – ничего не происходит! Если бандиты выполняли чей-то заказ, то, извините, где заказчик? Работа выполнена. Извольте подписать акт сдачи-приемки и получить товар у Себастьяна Перейра, торговца черным… простите, белым деревом!“

Денис понимал, что он кривляется в душе исключительно с той целью, чтобы не сделаться, наоборот, слишком серьезным. Не впасть в тоску. Там, наверху, – Вика, которую надо как-то вытащить отсюда. Пока же она своим знанием языка больше помогает ему. Кстати, для дилетантки она довольно хорошо понимает аборигенов. Скромничала… Как с ней там обращаются?…

Сознание порой рисовало ему всякие жуткие картины. Сон разума рождает чудовищ, гласит испанская поговорка, увековеченная известным офортом Гойя. Как же разуму не спать при отсутствии информации? Сознание человека подобно лучу света перед паровозом – как-то так сказал Пастернак в „Докторе Живаго“. Направленный вперед, луч этот освещает дорогу, обращенный внутрь – ведет к разрушению. Интересно, он, Денис Малиновский, за сколько времени в этой яме окончательно разрушится? Загнали в яму такое высокодуховное существо, как зверя какого. Они разбудят в нем зверя! Он – одессит. Рожден для того, чтобы видеть синее море, голубое небо и яркое солнце, а не в яме сидеть… Еще бы в долговой – куда ни шло. Но он никому ничего не должен! Только Родине и Вике… Где эти чертовы заказчики?!!

Мальчишки-охранники, видно, тоже скучали и взялись дразнить его. Встав на решетку ногами, корчили рожи, наставляли автомат, изображали губами выстрелы: „Пух! Пух!“

– Не знаете вы песенку про десять негритят, сорванцы. Наживете себе худо! – сказал им однажды Денис. Они его все одно не понимали.

Он тоже нашел себе развлечение: ощупывая стену, определял, как в земле лежат камни, и окапывал их, получались щели. Постепенно стена становилась рифленой, и, если постараться, по ней можно карабкаться наверх, подобно альпинисту без страховки. Он сумел добраться до поверхности, дотянуться до решетки. Когда один из негритят в очередной раз встал на решетку, Денис повис на ней одной рукой, ногами упираясь в стену, другую руку просунул меж прутьев решетки и схватил гаденыша за ногу. Тот дергал-дергал ногой, но освободиться не мог.

– Пить! Дай мне воды! Пить! – Денис отпустил его и показывал оттопыренными большим пальцем и мизинцем освободившейся руки, чего хочет. Наш пацан подумал бы, что у него трубы горят. Африканский сучонок вряд ли вообще что-то понял. Хотел ударить его прикладом по руке, но промахнулся. Денис спрыгнул вниз. Черный чертенок еще долго что-то орал.

Появился главарь. Нагнувшись над ямой, он ткнул в сторону Дениса, сидящего внизу, ножом, потом, повернувшись в профиль, провел этим ножом у себя за ухом, ругаясь. Жест красноречиво показывал, что у Дениса есть шанс поменять фамилию „Малиновский“ на „Безухов“! Пьер тоже страдал…

И вот! Наконец-то! Заказчики – Денис квалифицировал этих людей именно так – приехали неожиданно. Черная рука вдруг открыла замок, подняла решетку над ямой, ему спустили лестницу из жердей, связанных между собой хорошим полипропиленовым шпагатом, – смесь дикости и прогресса. На площадке меж круглых каменных хижин толпа воинственных аборигенов с главарем окружила приезжих – некоего белого джентльмена в больших солнцезащитных очках и его, белых же, охранников-автоматчиков. Один из охранников был по совместительству переводчиком, судя по всему. С ними топтались еще несколько черных ребят, выглядящих вольными людьми, то есть не в камуфляже, а в цивильном шмотье, но при этом тоже вооруженных автоматами. Обратил на себя внимание один темнокожий „денди“ с бородкой, в красной цветастой рубахе. Вероятно – предводитель. Местная „гвардия“, очевидно, побаивалась приезжих.

Джентльмен некоторое время рассматривал Дениса, потом спросил:

– Кто вы?