Черная химия

Раненый Симонов сперва улыбнулся, но тотчас обратил внимание на странное поведение посетителей. Почему-то все они молчали, не улыбались в ответ, только смотрели на него, как на диковинное существо. Будто впервые увидели. С ним никто не поздоровался. Улыбка, так и не оформившись, исчезла с его губ.

Вика выступила вперед, подставила стул к его койке, присела. Выложила на тумбочку диктофон.

– Что это значит? – спокойно спросил атташе. Вот теперь он улыбнулся так, будто ему готовили розыгрыш и он это понял.

– Интервью у вас будем брать, Геннадий Петрович! – воскликнул Малиновский за спиной у Вики. Он усмехнулся. Вика даже не обернулась на выскочку. Она оставалась серьезной.

– Геннадий Петрович, я должна представиться. Капитан Александрова Виктория Николаевна, департамент контрразведывательных операций ФСБ. – Она поднесла к его глазам раскрытое удостоверение. Симонов посмотрел в корочки, помолчал, глядя на Вику, будто сравнивая – точно ли она на фотографии в ксиве? Пожевал губами и сказал со слабой улыбкой:

– Впервые встречаю учительницу английского языка в звании капитана ФСБ…

Вика дала ему возможность переварить данную новость и приступила к допросу.

– Геннадий Петрович, я должна задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста. Я только не понимаю…

– Кто человек, который с вами на этом фото? – Она показала ему «трофейную» фотографию.

Симонов какое-то время разглядывал фото.

– Не знаю. Впервые вижу. Вероятно, какой-то случайный собеседник. Судя по обстановке – это кафе? Можно еще раз взглянуть?… А кто он?

– Сотрудник американского посольства. Здесь, в Эфиопии. И офицер ЦРУ. У вас с ним были контакты?

– Абсолютно никаких. Это какое-то совершенно случайное фото. Откуда оно у вас?

Вика не стала говорить, что вопросы сейчас задает она. Просто задала следующий вопрос:

– Ваша супруга преподает в школе при посольстве, так?

– Вам это прекрасно известно, вы же…

– Речь не обо мне, Геннадий Петрович. У вас с супругой недавно произошел конфликт в фойе клуба, в посольстве, невольными свидетелями которого стали соседи. Вы, разговаривая со своей женой на повышенных тонах, воскликнули: «Ради твоей дочери я душу дьяволу продал!» Вы можете пояснить свои слова?

– Виктория Николаевна, помилуйте! Я не понимаю смысл вопроса и даже не знаю, что сказать? Это детский сад какой-то, а не серьезный разговор! С какой стати я должен комментировать сплетни каких-то соседей?… Да у наших посольских баб… Простите! Хуже чем в банке с пауками порой! Они с ума сходят от скуки и безделья, – те из них, кто не смог найти себе работу здесь. Я должен пояснять слова какой-то дуры, подслушивающей наши с женой разговоры?! – он повысил голос. – Может, она не только подслушивает, но и подглядывает за нами? Нет?

– Я прошу вас ответить, – спокойно сказала Виктория.

– Ну, хорошо. Если вам на полном серьезе интересны сплетни… Эта соседка слышала звон, да не знает, где он. Моя супруга просто слегка утомила меня чрезмерной заботой о нашей дочери. Дочь наша уже взрослая дама! А жена все просит для нее какие-то протекции искать… И если вам угоден сор из нашей избы, то извольте. Я крикнул жене, что готов продать душу дьяволу, а не продал, ради нашей дочери, но должна же она в жизни и сама хоть чего-то добиться?!. Вот так я сказал.

– Допустим. Следующий вопрос, Геннадий Петрович. Ваша дочь приобрела квартиру в Подмосковье за семь миллионов рублей. Так написано в договоре. Оплата произведена наличными… В действительности рыночная стоимость данного жилья в четыре-пять раз превышает цену, указанную в договоре. Вы можете объяснить, откуда у вашей дочери деньги на покупку элитного жилья?

– Вообще-то моя дочь замужем!

– Муж ее мелкий предприниматель. Ваша дочь работает менеджером в мебельном салоне. У них нет таких заработков. Кредит они не оформляли.

– Ну, мы с женой помогли им, да.

– Тогда я спрашиваю, откуда у вас такие деньги, Геннадий Петрович? Ваш официальный заработок мне известен.

– Послушайте, мы ведь с женой никогда не были безработными… Накопили. Я, вообще-то, воевал… И сейчас, как видите, ранен… Между прочим, спасая вас… Ну, я смогу, смогу объяснить, как мы накопили деньги на квартиру, черт возьми! Но мне нужно время, чтобы все припомнить, когда, где, сколько я зарабатывал. И жена. Как мы копили. В чем вы меня пришли обвинить?! В тайной коммерции?! Танки я эфиопам втихаря продавал, что ли?!!

– Вы подозреваетесь в государственной измене, – не повышая голоса, даже тише, чем обычно, проговорила Вика. – Скажите, вы воевали на Северном Кавказе?

– Но вам же известно, что да, воевал!.. Какая измена?!!

– Были ранены под Гудермесом? Лечение проходили в двадцать третьем госпитале? Так записано в вашем личном деле. Но почему же вы тогда не смогли вспомнить медсестру из госпиталя?

– А я обязан помнить всех медсестер?