Черная хроника Арды

-- Я не знаю. Надо подумать. Надо увидеть мне самому...

-- Но я... -- он не договорил. Айо коснулся рукой его лба и властно сказал:

-- Спи.

И Золотоокий тихо опустился на землю; веки его словно налились свинцом, голова упала на плечо... Он спал.

Сказала Йаванна, горько плача:

-- Неужели все, что делала я, погибло? Неужели прекрасные Дети Илуватара очнуться в пустой и страшной земле?

И встала ее ученица, по имени Весенний Лист.

-- Госпожа, позволь мне посетить Сирые Земли. Я посмотрю на то, что осталось там, и расскажу тебе.

На то согласилась Йаванна, и Весенний Лист ушла во тьму.

Почва под ногами была мягкой и еще теплой, ибо ее покрывал толстый слой извергнутого вулканами пепла. Как будто кто-то нарочно приготовил эту живую новую землю, чтобы ей, ученице Йаванны, выпала высокая честь опробовать здесь, в страшном, пустом, еще не устроенном мире свое искусство. Соблазн был велик. С одной стороны, следовало, конечно, вернуться в Валинор и рассказать о пустоте и сирости Арды, а с другой -- очень хотелось сделать что-нибудь самой, пока некому запретить или указать, что делать... Очень хотелось. И она подумала -- не будет большой беды, если я задержусь. Совсем немножко, никто и не заметит. Она не думала, что сейчас идет путем Черного Валы -- пытается создать свое. Она не осознала, что видит. Видит там, где видеть не должна, потому, что в Средиземьи -- тьма, и она знала это, а во тьме видеть невозможно. Но сейчас ей было не до того. Она слушала землю. А та ждала семян. И Весенний Лист прислушалась, и услышала голоса нерожденных растений, и радостно подумала -- значит, не все погибло, когда Светильники рухнули. То, что было способно жить в новом мире -- выжило. Она взяла горсть теплой, мягкой рассыпчатой земли, и была она черной, как Тьма и, как Тьма, таила в себе жизнь.И Весенний Лист пошла по земле, пробуждая семена. Она видела Солнце и Луну, Звезды -- но не удивлялась. Почему-то не удивлялась. Некогда было. Да и не могла она осознать этого -- пока. А все росло, тянулось к небу, и, вместе с деревьями и травами, поднимался к небу ее взгляд. И забыла она о Валиноре, захваченная красотой живого мира.

И все же скучно было ей одной. И потому появились в мире поющие деревья и говорящие цветы, цветы, что поворачивали свои головки к Солнцу всегда, даже в пасмурный день. И были цветы, что раскрывались только ночью, не вынося Солнца, но приветствуя Луну. Были цветы, что зацветают только в избранный день, в избранный час -- и не каждый год случалось такое. Ночью Колдовства она шла среди светящихся зловеще-алым цветков папоротника, что были ею наделены спящей душой, способной исполнять желания. Но такое бывало лишь в избранный час. Со дна прудов всплывали серебряные кувшинки и мерно качались на черной воде, и она шла в венке из огромных подводных цветов. Она давала души растениям, и они говорили с нею. И духи живого обретали образы и летали в небе, качались на ветвях и смеялись в озерах и реках.

И вырастила она растения, в которых хотела выразить двойственность мира. В их корнях, листьях и цветах жили одновременно смерть и жизнь, но полны были они яда, который при умелом использовании становился сильнейшим лекарством. Но более всего ей удавались растения, что были совсем бесполезны, и смысл их был лишь в их красоте. Запах, цвет, форма -- ей так нравилось колдовать над ними! Она была счастлива, и с ужасом думала о возвращении. Ей казалось, что все, что она создала, будет отнято у нее и убито... Но она гнала эти мысли.

В тот день она разговаривала с полевыми цветами.

-- Ну, и какая же от вас польза? Что мы скажем госпоже Йаванне в вашу защиту, а? Никакой пользы. Только глазки у вас такие красивые... Что же мы будем делать? Как нам оправдать наше существование, чтоб не прогнали нас?

-- Наверное, сказать, что мы красивы, что пчелы будут пить наш нектар, что те, кто еще не родились, будут нами говорить... Каждый цветок станет словом. Разве не так?

Весенний Лист резко обернулась. У нее за спиной стоял кто-то высокий, зеленоглазый, с волосами цвета спелого ореха. Одежда его была коричневой, и рог охотника висел на поясе. Сильные руки были обнажены до плеч, волосы перехвачены тонким ремешком. Весенний Лист недовольно посмотрела на пришельца.

-- Ты кто таков, -- спросила она. -- Зачем ты здесь?

-- Я Охотник. А зачем -- зачем... наверное, потому, что надоело смотреть, как Ороме воротит нос от моих тварей.

-- Как это? -- засмеялась она. " Воротит нос", -показалось очень смешными словами.

-- Говорит, что мои звери бесполезны. Он любит лошадей и собак -- чтобы травить зверей Мелькора. Да только есть ли эти звери? А в Валиноре он учит своих зверюг травить моих тварей... Я говорил ему -- не лучше ли натаскивать собак все же в Средиземьи, на злых зверях... А он убивает моих. Тогда я дал им рога, зубы и клыки -- защищаться. А он разгневался и прогнал меня. Вот я и ушел в Средиземье. Вот я и здесь.

Он широко улыбнулся.