Черная книга

Все было ясно, понятно и определенно. Оценивая свои последующие действия, он нашел их логичными, разумными и необходимыми. Он пошел в гостиную и немного посидел в кресле. Отдыхая, навел порядок на столе Джеляля, аккуратно сложил бумаги, газетные вырезки и фотографии в коробки и убрал их в шкаф. Привел в порядок не только то, что разбросал за два дня пребывания в квартире, но прибрал и за Джелялем: вытряхнул пепельницы, вымыл чашки и стаканы, приоткрыл окна и проветрил квартиру. Умыл лицо, снова заварил крепкий кофе, на чистый стол поставил старую и тяжелую пишущую машинку Джеляля-"ремингтон" и сел. Бумага, которой всегда пользовался Дже-ляль, лежала в ящике стола; он вынул лист, вставил в машинку и тут же начал печатать.

Первую статью он начал словами: «Я подошел к зеркалу и прочитал свое лицо». Вторую: «Наконец во сие я стал человеком, быть которым мечтал столько лет». В третьей он повел речь о старых историях, связанных с Бейоглу. Вторую и третью статьи он написал легче, чем первую, но с большей горечью и надеждой. Он был уверен, что статьи получились именно такие, какие нужны для рубрики Джеляля, и не сомневался, что их напечатают. Под каждой статьей он поставил подпись Джеляля, которую тысячи раз изображал на последних страницах своих школьных и лицейских тетрадей.

Когда рассвело и проехал мусорный грузовик, в котором гремели, ударяясь друг о друга, контейнеры, Галип изучил фотографию Джеляля в книге Ф. М. Учунджу. На одной из страниц увидел также выцветшую фотографию без подписи и решил, что это и есть автор. Он внимательно прочитал биографию Ф. М. Учунджу в начале книги; подсчитал, сколько лет ему было, когда он впутался в неудавшийся военный переворот 1962 года. Если, направившись в чине лейтенанта к первому месту службы в Анатолии, он мог видеть выступления молодого тогда борца Халита Каплана, значит, он был примерно в возрасте Джеляля. Галип просмотрел фотографии выпускников в ежегодниках военного училища за 1944-1946 годы. Он встретил несколько лиц, которые могли бы быть изображением в молодости того человека, чья неподписанная фотография была помещена в книге. Но приметной там была лысая голова, а в военном ежегоднике все были в офицерских фуражках.

В половине девятого, засунув во внутренний карман пиджака три сложенных статьи, он надел пальто и стремительно, как торопящийся на работу отец семейства, вышел из дома Шехрикальп.

Редактор газеты был на совещании с руководителями отделов. Галип постучал в дверь и, немного подождав, вошел в кабинет Джеляля. Со дня его первого прихода здесь ничего не изменилось, все вещи были на своих местах. Он сел за стол Джеляля и начал быстро перебирать ящики: старые приглашения на коктейли, вырезки из газет, которые он видел в прошлый раз, пуговицы, галстук, наручные часы, пустые пузырьки из-под чернил, лекарства и темные очки, на которые в прошлый раз он не обратил внимания. Надев темные очки, он вышел в коридор. Войдя в просторный кабинет редакторов, он увидел что-то писавшего за столом Нешати. Стоящий около него стул, на котором в прошлый раз сидел журналист из иллюстрированного журнала, был пуст. Галип подошел к столу, сел и спросил:

– Вы меня помните?

–Помню! Вы цветок в саду моей памяти,-ответил Нешати, не поднимая головы. – Память-это сад, чьи слова?

– Джеляля Салика.

– Нет, это слова Ботфолио-,-сказал старый журналист и посмотрел на Галипа, – из классического перевода Ибн Зерхани. Джеляль Салик, как всегда, своровал. Как вы его темные очки.

–Очки мои, – сказал Галип.

– Стало быть, очки тоже создаются парами, как люди. Дайте-ка посмотреть. Галип снял и отдал очки. Старик осмотрел очки, надел их и стал похож на одного из знаменитых бандитов 1950-х, о которых писал Джеляль, на хозяина казино, публичного дома или владельца заведения, того, что пропал вместе с «кадиллаком». Старик взглянул на Галипа, загадочно улыбаясь:

– Напрасно говорили, что надо уметь иногда смотреть на мир глазами другого человека. Якобы именно тогда человек начинает постигать тайну мира и людей. Вам понятно? Чьи это слова?

–Ф. М. У чунджу,-ответил Галип.

– Ничего подобного. Он просто глупец из числа обездоленных. От кого ты слышал его имя?

– Джеляль сказал, что это один из псевдонимов, которым он много лет пользовался.

– Стало быть, человек, выживая из ума, не только отрицает свое прошлое, но и вспоминает о других, как о себе. Не думаю, что наш ловкач Джеляль настолько впал в маразм. Нет, у него точно здесь какой-то расчет, он сознательно солгал. Ф. М. Учунджу – это реально существовавший человек. Это был офицер, который двадцать пять лет назад буквально завалил нас своими письмами. Одно-два письма мы для приличия опубликовали среди читательских откликов, после чего он стал каждый день приходить в редакцию, как на работу. И вдруг пропал. Двадцать лет его не видели. А неделю назад пришел, сверкая своей лысиной, явился, чтобы увидеться со мной, оказывается, он восхищен моими статьями. Он был грустен и сообщил, что проявились «знаки».

– Какие знаки?