Черная книга

Так как мы соглашаемся, что у каждой буквы есть скрытый смысл, указывающий на какое-то понятие, рассуждал далее Ф. М. Учунджу, то у каждого слова, созданного из этих букв, должен быть второй, скрытый смысл. Точно так же второй, скрытый смысл есть у каждого предложения, абзаца, короче, у всего написанного. В результате получается бесконечная цепочка скрытых смыслов, и путем толкования можно во втором смысле открыть третий, а потом каждый последующий – в предыдущем. Это можно уподобить сети городских улиц, когда одна выходит на другую, а та – на следующую. Таким образом, читатель, который в меру своих знаний решался разгадать тайну, путешествуя с карандашом в руке по улицам на карте, ничем не отличался от того, кто совершал реальное путешествие по городу. Так вот, ожидаемый Спаситель, «Он», Махди, появится в том месте, где потеряются в глубинах тайны читатели, любители историй. Путник, получивший знак от Махди – в тексте или в реальной жизни, – с помощью ключа и шифра начнет искать свой путь в точке, где пересекаются и сливаются карты и лица. Это как искать нужный адрес по табличкам и указателям на улицах и проспектах, добавлял Ф. М. Учунджу с наивной радостью. Стало быть, проблема состояла в том, чтобы увидеть в жизни и написанных телах знаки, которые подаст Махди.

Читателя, готового вместе с ним строить предположения о грядущем, автор просил представить себе человека, который в любой момент может обратиться к широким читательским массам. «Например, журналист», – писал он. Журналист, ведущий постоянную рубрику в крупной доете, статьи которого каждый день читают сотни тысяч людей во всех уголках страны, на пароходах, в автобусах, маршрутных такси, кофейнях и парикмахерских, имеет возможность оповестить о тайных знаках Махди, указывающих путь. Для тех, кто не знает тайны, в его статье будет только один, ясный смысл, лежащий на поверхности. Но те, кто ждет Махди, кто знает шифры и знаки, увидят второй смысл букв, сумеют прочитать тайное послание и отправятся в путь. Кстати сказать, если в статье появятся слова Махди: «Я думаю об этом, когда смотрю на себя со стороны…», то обыкновенный читатель задумается лишь о странности этой фразы, но те, кто знает о тайне букв, сразу поймут, что эти слова-известие, которого они ждали, и, расшифровав его, отправятся в путь к новой, совершенно новой жизни.

Название третьей главы «Разгадка тайны» подсказывало не только, что найдена разгадка тайны того, что толкало Восток в рабство к Западу, но и указывало на то, что она содержится в посланиях Махди.

Далее Ф. М. Учунджу критиковал толкование шифров, предложенное Эдгаром По в его сочинении о тайных письменах, и сообщал, что метод измененного порядка алфавита ближе всего к методу, которым пользовались Халладж-и-Мансур в шифрованных письмах и Махди в своих посланиях; в заключение автор подводил неожиданный итог: отправная точка всех шифров, всех разгадок есть буквы, которые путник прочтет на своем лице. Тот, кто хочет отправиться строить новый мир, должен сначала увидеть буквы на своем лице. Скромная книжица, которую Галип держал в руках, была руководством для читателя, помогающим найти буквы на лице каждого человека. Это был первый шаг к постижению знаков и шифров, позволяющих добраться до тайны. Махди сумеет разместить их в текстах, доступных понимающим, и он, конечно же, явится скоро. Это будет подобно восходу солнца.

Галип вспомнил, что «солнцем» Мевляна называл своего убитого возлюбленного Шемса, отложил прочитанную книгу и пошел в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Неясное смятение, бродившее в нем, теперь превратилось в откровенный страх: «Дже-ляль давным-давно прочитал смысл моего лица! Я стал совсем другим!»-подумал Галип; в этот миг, с одной стороны, он был играющим ребенком, а с другой – путником, отправившимся в путешествие, из которого нет возврата.

Было двенадцать минут четвертого, в городе царило сказочное безмолвие, которбе могло быть только в этот час. Скорее это было ощущение безмолвия, потому что полной тишины не было: в ушах стоял неясный звук, издаваемый то ли близкой котельной, то ли машинами плывущего вдали парохода.