ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

– Признаешь ли ты, что пытками и гнусным чародейством обращал ты в мерзостных Орков прекрасных Детей Единого?

– Да.

– Признаешь ли ты, самозванец, что объявил себя Властелином Всего Сущего?

– Да.

– Признаешь ли ты, что пришел в Арду, неся злобу и зависть в сердце своем, что хотел подчинить себе весь мир, населив его собственными отвратительными созданиями?

– Да, да, – стонал Мелькор, – я все признаю, я признаюсь во всем – только пощади их! Смилуйся над ними – и я стану слугой Валар!

И спросила Варда:

– Признаешь ли ты, что только из черной зависти к Творцу Всего Сущего и желая умалить величие Его вел ты лживые речи об иных мирах?

– Признаю, – голос Мелькора звучал глухо; он закрыл лицо руками. «Только бы они не слышали этого, только бы не видели, только бы…»

– И ложью этой хотел ты смутить сердца Верных, хотя знал, что до Арды не было ничего, кроме Единого и Айнур, и что за гранью Арды – только пустота и тьма?

– Да…

– И ты ничего не видел в пустоте?

– Ничего, – хрипло выдохнул Вала.

– Громче!

– Ничего! – крикнул Мелькор. – Я признаюсь, что лгал! Только пощадите, пощадите, пощадите!

Потом он уже не слышал ни вопросов, ни своих ответов. Он только твердил: «Да… да…» Да, Илуватар – единственный Творец; да, Мелькор вершил только зло; да, он хотел исказить замысел Творения; да, он умел только разрушать, но не созидать; да, он ненавидел все живущее; да, звезды – творение Варды; да, да, да… Он отрекался от всего, что видел и знал, он обвинял себя во всех возможных и невозможных преступлениях; он уже не понимал, что говорит – только одна мысль: теперь их должны пощадить, он заплатит за них собой, иначе они умрут – ведь они выбрали путь Смертных… Пусть лучше его Валар обрекут на вечные муки – он ведь бессмертен и не сможет умереть, какой бы ни была кара… Но останутся те, кто продолжит начатое им… Останутся…

Наконец, Король Мира удовлетворенно кивнул и сделал знак Тулкасу. И вывели Мелькора за золотые врата столицы Валинора, Валмар. И в Совете Великих, Маханаксар, на троны свои воссели Могучие Арды; но Ауле не было в их кругу, и на его трон усадили Мелькора. И слуги Могучих, Майяр, собрались по приказу Манве: хотел он, чтобы и они видели и слышали все.

И так сказал Манве, Король Мира:

– Повтори слова свои, что говорил ты нам. И пусть слышат тебя все.

И Мелькор повторил. Глухо и тяжело, мертвым голосом говорил он. И Валар, И Майяр, и три вождя эльфийских племен, стоявшие тут же – Ингве, Финве и Элве – слушали и запоминали.

Он предавал себя, чтобы спасти своих учеников. И когда умолк он, одна только мысль была у него: они не слышали этого…

Снова Манве подал знак, и в Круг Судеб ввели Эльфов Тьмы, числом двадцать один; и было среди них двое дев-воительниц. И, обратившись к Мелькору, сказал младший брат его, Манве:

– Валар справедливы и милосердны. Мы слышали слова твои и видели раскаянье твое. Ты будешь прощен, и получишь свободу. Станешь ты одним из нас, и займешь по праву трон в Маханаксар. Знания твои будут служить Великим, и Детям Единого, Перворожденным, дашь ты их во искупление злодеяний твоих. Клянись!

И Мелькор дал клятву. И сказал Манве:

– Смотри – теперь ты на троне, равный нам. И будет так отныне. Прощение Великих будет даровано тебе, но прежде пусть деяния твои станут порукой словам твоим.

И, кивнув в сторону пленных, прибавил:

– Убей их. Сам. Своими руками. Их кровь да искупит вину: убей.

И тупое отчаянье оставило Мелькора; боль и гнев исказили лицо его, и он прорычал:

– Нет!

Воцарилось молчание.

И в Кольце Судьбы перед троном Манве стояли Эльфы Тьмы; но смотрели они только на Мелькора, Учителя своего, и он смотрел на них. И с ужасающей ясностью понимал: все было напрасно. Пощады не будет.

Тогда заговорил Король Мира:

– Что должно сделать с теми, кто отверг Единого и встал на сторону Врага? Что сделаем мы тем, кто хотел гибели вашей, о Дети Единого? – обратился он к троим, что ныне стояли у подножия его трона.

Смутившись под взглядом Короля Мира, трое опустили глаза. Но внезапно Финве выступил вперед; глаза его горели, а ясный напряженный голос звучал почти вдохновенно:

– Дозволь мне сказать слово, о Манве Сулимо, Король Мира, повелитель небесных сфер! Самой суровой кары достойны отступники, и никакое наказание не будет слишком жестоким для них. Должно Великим забыть о бесконечном милосердии своем в этот час, и да свершится воля Единого!

Манве согласно кивнул и молвил:

– Ныне возвещаю я слова Единого, что рек он мне, и хочу я, чтобы все слышали их: дурная трава должна быть вырвана с корнем. Велика милость Единого, но страшен гнев Его. Так пусть орудием гнева Его станут Валар!

И Манве произнес слова приговора. И когда заговорил он, Мелькор прохрипел: «Не надо!..» – и рухнул на колени, протянув к Манве скованные руки беспомощным отчаянным жестом мольбы.

Тогда раздался ясный голос Гэлеона:

– Не унижайся перед ними, Учитель: жалость и сострадание неведомы им. Они…

Но подскочивший Тулкас, чье лицо потемнело от ярости, ударом кулака заставил Эльфа замолчать.