Черная Книга Арды

— Валар все разные. Есть Валар-Стихии: Манве-Воздух, Ульмо-Вода, Ауле-Земля, Йаванна-Жизнь. Есть Валар-миссии: Варда, которой ведом лучше прочих Замысел Творения; Ороме, который устраняет противоречие в воплощении Замысла; Вана, Нэсса… Есть Намо-Закон. Вайрэ-Память. Ирмо-Предвидение. Эстэ-Исцеление. Ниенна… здесь трудно уложиться в одно слово: память о том, чего уже нет, и знание того, чего уже не будет. И есть Тулкас. У него нет своей стихии, нет своей миссии, есть только цель: уничтожить Врага. По-человечески говоря, Эру его обманул: выполнив свою задачу, Тулкас остается без дела — а вернуться в Чертоги Илуватара, покинуть мир он не может. До конца времен: «Отныне вы — жизнь этого мира…» — помните?

— Значит, Илуватар жесток, по-вашему?

— Вовсе нет; и «по-человечески говоря» не значит «истинно». Здесь есть две точки зрения, о них уже говорилось в «Обретении Имени». Айнур можно рассматривать как «органы чувств» Илуватара: с их помощью он ощущает мир, бытие, время… Можно сказать, и что Айнур — орудия Эру. В первом случае — представьте себе человека, который закрывает глаза или зажимает уши, чтобы не видеть и не слышать чего-либо: можно ли назвать его жестоким по отношению к собственным глазам или ушам ?Навряд ли подобное действие будет восприниматься как противное его, человека, природе — тем паче жестокое. Сравнение, конечно, упрощенное; но ведь и Илуватар — не человек, существо, наделенное непостижимыми для нас способностями… Что же касается Айнур как орудий Эру — можно ли мастера называть жестоким по отношению к инструментам, им же и сделанным ?Он использует их так, как находит нужным, для достижения своей цели. Да и не только Айнур — но об этом мы поговорим позже.

— Но если Валар создают майяр по своему образу и подобию, значит, они повторяют то, что в «Обретении Имени» названо «ошибкой Илуватара» ?

— Да, творят в соответствии с тем же законом, по которому созданы они сами. А Тулкас… может быть, и он в конце концов создал самостоятельное живое существо, сутью которого стала битва. Я не знаю. Боюсь только, на такое деяние ушли бы все силы Могучего — он сам стал бы статуей среди статуй в своих чертогах. А его Сотворенному не было бы места в Валиноре…

Оба молчат некоторое время: должно быть, Гость обдумывает услышанное.