Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

...Он уже почти жалел о данном в запальчивости обещании. Тогда, перед троном Тингола, он был уверен в том, что сможет исполнить все. Теперь мысль о походе в Ангбанд почти пугала его. Оставалась только одна надежда. Финрод. Берен убеждал себя, что государь Нарготронда не откажет ему. Не позволял себе усомниться в этом ни на минуту - но не мог забыть слова Тингола... И все же - шел.

С каждым шагом все явственнее становилось ощущение чужих настороженных взглядов; он чувствовал почти звериным чутьем, что за ним следят. И тогда, остановившись, он поднял руку с ярко сверкавшим в солнечных лучах кольцом и крикнул:

- Я Берен, сын Бараира и друг государя Финрода Фелагунда! Я хочу видеть короля!..

- ...Государь, выслушай меня...

Берен говорил долго. Он рассказал обо всем: и о гибели отца, и о своих бесконечных скитаниях, и о Дориате... Финрод молчал; казалось, он вовсе не слушает Человека, мысли его были где-то далеко. И Берен понял: надежды больше нет.

- Государь мой Финрод Фелагунд, - тяжело и горько вымолвил Берен, деяния отца не оплатят просьбы сына. В этом Тингол был прав. Ты клялся моему отцу, не мне. Вот твое кольцо, государь; я возвращаю знак клятвы. Верю, слово твое тверже стали и адаманта...

- И я сдержу его, Берен, сын Бараира, - неожиданно решительно сказал Финрод.

- Нет, государь! Тингол послал на смерть меня.

Финрод улыбнулся печально:

- Мне тоже ведома любовь, Берен. И потому - я иду с тобой.

...И говорил Финрод перед народом своим о клятве своей, о деяниях Бараира и о Берене. Тогда поднялся Келегорм, что с братом своим Куруфином жил в то время среди Элдар Нарготронда, и обнажил меч; и так говорил он:

- Ни закон, ни приязнь, ни чары, ни силы Тьмы - ничто не защитит от ненависти сынов Феанаро того, кто добудет Сильмарилл и пожелает сохранить его, будь то друг или враг, демон Моргота, Элда или сын Человеческий. Ибо лишь род Феанаро вправе обладать Сильмариллами во веки веков!

И когда умолк он, заговорил Куруфин. И предрекал он великую войну, и падение Нарготронда, буде найдется среди Элдар тот, кто поможет Смертному. И те, кто помнил пламенную речь Феанаро пред народом Нолдор, видели в нем истинного сына Огненной Души; и многих склонил он на свою сторону.

Тогда снял Финрод серебряный венец свой и швырнул его наземь.

- Ныне вы нарушили клятву верности своему королю, - тихо и гневно сказал он, - но свою клятву я сдержу. И если есть среди вас хоть один, чью душу не омрачила тень проклятья Нолдор, я призываю его следовать за мною, дабы не пришлось королю уходить из владений своих, как нищему попрошайке, выброшенному за ворота!..

Десять было их, откликнувшихся на призыв Финрода, и предводителем их был Эдрахил. И серебряный венец Короля Нарготронда принял Ородрет, младший брат Финрода, и клялся хранить его, покуда не возвратится король.

- Финарато...

- Да? - король обернулся - быть может, чуть более резко, чем следовало: так его почти никто не называл. Имя - последнее, что осталось от той, прежней жизни. И если уж Эдрахил обратился к нему так - значит, разговор предстоит серьезный.

- Финарато, я многим обязан тебе. Когда я вернулся... - махнул рукой куда-то на север, - ты принял меня. Ты не спросил, что со мной было. Не спросил, как я выбрался оттуда.

- Я слишком давно знаю тебя, Эдрахил. Я думал - тебе тяжело вспоминать. И потом - я верю тебе.

- Веришь... веришь?! Финарато... - странный у него был взгляд, беспокойный. - Финарато, я ведь - не бежал оттуда!

- Тише, - напряженным голосом проговорил Финрод. - Нас услышат.

- Нас?.. - Эдрахил горько улыбнулся. - Благодарю, мой король. Я должен тебе сказать... Я... там все было по-другому. Совсем по-другому. Я... король, я принес ему клятву.

- Кому - ему?..

Эдрахил снова указал на север.

- Клятву? - раздельно повторил Финрод.

- Финарато, король мой, это совсем не то, что ты думаешь! Я не нарушил верности тебе!..

Он нервно сцеплял и расцеплял пальцы.

"Как тебе рассказать, Финарато, король мой... как рассказать, какие у него глаза... как объяснить - там все по-иному, по-иному..."

...Он с трудом разлепил веки - перед глазами все плыло, и лицо склонившегося над ним в зыбком мерцании менялось каждое мгновение, окружено было легким радужным ореолом - наверно, именно такими и были лица Айнур... Только глаза он видел очень отчетливо. Ясные глаза - как две горьких звезды. Он плохо понимал, что происходит. Не сознавал ни где он, ни что с ним. Не осознавал даже, что ему больно. Может, потому, что боль была везде. И были эти невероятные глаза. Такие, наверно, только привидеться могут.

Словно издалека до него донесся голос, что-то говоривший на чужом языке. Глубокий красивый голос. Как река. Или в самом деле это река течет - медленная, темная, как черный хрусталь... река...

- Очнулся?

Теперь голос обращался к нему, и язык был - Квэниа, чистый и правильный настолько, что...