Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

Ородрет отказался сражаться под моим знаменем, все из-за братцев моих - Келегорма и Куруфина. Удрали, оставив меня и Маглора драться с Орками, да еще пытались захватить власть в Нарготронде, благо Финарато погиб. Этот сладострастный красавчик Келегорм никак не мог позабыть своих наложниц, что бросил на волю Орков в Химладе. Ему еще и дочь Элве понадобилась. Элве отказался присоединиться к нам. Эти глупцы еще додумались требовать - от Элве! - чтобы он отдал им Сильмарилл и немедленно выступил с ними против Моргота. Как бы не так. Здесь я очень хорошо понимаю Элве и полностью на его стороне. Они пригрозили, что убьют его. Что ж, попробуйте, милые братцы...

"Свершилось. Наконец-то свершилось. Господин мой, Финголфин, если из Благословенной Земли видишь ты это - возрадуйся. Наконец-то Элдар выступят вместе! Ты хотел этого, как и твой родич Маэзрос. Что ж, он сможет отомстить за себя. Жаль, не ты. Но я выполню свою клятву - если судьба будет благосклонна ко мне, то я расправлюсь с Врагом не хуже, чем ты. Враг еще пожалеет..."

- Господин!

Хурин резко поднял голову, оторвавшись от своих мрачно-торжественных дум.

- Господин, король зовет тебя.

- В чем дело?

- Совет будет. Надо что-то решать - Маэзрос задерживается, и нет от него знака.

- Они что, хотят без него выступать?

- Не знаю, господин мой, но слухи ходят.

Хурин быстро зашагал к ставке Фингона. На душе у него было тревожно. "Нельзя допустить этого. Сущее безумие. Враг раздавит нас поодиночке. Он только и ждет этого разобщения. Столько мы ждали - неужели не подождем еще немного? Даже мы, смертные, готовы ждать. А годы бессмертных долги, что им время?"

На совете из смертных был только Хурин. Это считалось великой честью - Фингон уважал Хурина и прислушивался к его слову. Впрочем, Хурин прожил год у самого Тургона в потаенном городе Гондолин и многое узнал из мудрости Элдар. Вернее его не было вассала - иначе не доверял бы ему король. Да и много ли кто из Элдар бывал в Гондолине? Воистину, позавидуешь Смертному - такая честь... Может, поэтому на совете только один Хурин стоял на том, чтобы выждать. Эльфийские военачальники требовали боя - кто в пику Смертному, кто из-за долголетней тоски по настоящей битве. Но все решало слово Фингона. Король тоже явно рвался в бой, да и было от чего. И все же он решился ждать. Хотя с Хурином он говорил холодновато.

Хурин вернулся к себе затемно. На душе было тяжело. Словно недоверие и даже неприязнь бессмертных тяжелым грузом повисли на плечах. Почему так? Разве он не верен им? Разве мечи Дор-Ломина не вместе с мечами Элдар? Впрочем, смертному трудно понять бессмертных и не дано мерить их своей меркой...

Элдар роптали. Но когда - сверх всякого ожидания - трубы возвестили о приходе Тургона, когда Фингон в восторге крикнул: "Смотрите, день наступает, день гонит ночь!" - все поняли мудрость смертного. Фингон даже крепко обнял своего вассала.

А Хурин чуть не расплакался от умиления, увидев встречу братьев. Он обоих знал и любил - как ученик любит своего учителя. Вековая мудрость - и вечная юность. Как не восхищаться ими? И как забыть радушие и ласку Тургона? Разве не от него темный Смертный узнал о Благословенной Земле и Могуществах Арды, о страданиях и подвигах Элдар и о жестокости и коварстве Врага? Разве не он указал ему путь, каким надлежит следовать Людям? И, словно мальчишка, кричал он в восторге хвалу, приветствуя знамена владыки Гондолина.

Тургон тоже был готов ждать Маэзроса. Но кто же знал замыслы Врага? Оказалось достаточно одной искры... Когда Орки зарубили у всех на глазах брата Гвиндора из Нарготронда, попавшего в плен еще в прошлой битве, Хурин бросился к королю, пытаясь хоть что-то сделать.

- Останови их! Задержи! Нельзя давать волю гневу, это смерть!

Фингон смотрел мимо Хурина, и лицо его было застывшим и бледным.

- Поздно. Уже поздно, - после тяжелого молчания выдохнул он.

...Долги часы богов. И не дано им забывать. Который раз Хурин прокручивал жернов воспоминаний, сызнова бередя свою рану...

...Четыре дня побоища. Сначала казалось - победа близка, столь яростен был напор. Гвиндор, ослепленный яростью, несся вперед... Где он теперь, что с ним сделали в черных застенках Врага? А эти черные воины, словно не ведающие боли и страха - может, и вправду живые мертвецы - что отбросили их от врат Ангбанда? Их было немного, но они поражали своих врагов цепенящим страхом сильнее, чем оружием...

...Проклятое тяжелое отступление. И вновь - надежда. Угрюмый яростный Маэзрос, наконец, пришел, хотя и поздно. Мрачный однорукий красавец с темным пламенем гнева в глазах был равно страшен и своим, и врагам. Может и удалось бы свести битву к равному исходу, но предатели, предатели Люди. Люди. Грязные восточные варвары, будь они прокляты!

А потом - лучше не вспоминать. Безнадежное отступление вместе с Тургоном. И какая-то странная горечь на душе, когда Тургон вновь исчез в своих колдовских горах, и Человек снова остался один на один со своей смертной судьбой.

Хурин был могучим воином, но кто устоит против Ахэро? Человек был готов к смерти.