Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

Когда, наконец, он вырвался из цепких лап безнадежности и безысходного отчаянья, его оглушил голос Эонве, обжигающе-душной мукой отдающийся в висках:

- ...И Враг был предан в руки Единого - да свершится воля Его, как суровая, но справедливая кара господина настигает непокорного злобного раба...

Гнев и ярость жгуче-багровой волной поднялись в душе Черного Майя.

"Будьте прокляты! Ненавижу!"

Кажется, Эонве ощутил это; он отстранился, в глазах его метнулся дрожащей мышью ужас.

Теперь Эонве почти кричал:

- Запомни: Валар не предлагают дважды! Ступай, пади к ногам Валар да судят они тебя по справедливости, как прочих! Покайся - ты будешь прощен!

"Может, услышат... Схватить его... Великие Валар, вызверился, как бешеный волк!"

"Ненавижу!"

Странно кружилась голова.

"Учитель... Что они сделали с тобой?!"

Словно горячая тяжелая ладонь легла на затылок, мелкие острые иглы кололи лицо... Широко открытые глаза не видят почти ничего - завеса пылающей тьмы, расчерченная сеткой огненных линий... Не хватает воздуха, частое прерывистое дыхание кажется слишком громким, и биение сердца лихорадочное, захлебывающееся - мучительно отдается в каждой клеточке тела; кровь в кончиках пальцев пульсирует в такт этому безумному стуку, все звуки слышатся, как сквозь вату - он снова оглох, он перестал ощущать собственное тело, в сгустившейся черноте глашатай Короля Мира кажется кровавым - темно-огненным силуэтом... Он терял сознание - он терял себя; и только эта безнадежная, страшная радость осознания: пощады не будет...

А потом он услышал - голос.

"Ученик мой, Хранитель Арты... прости меня, прости, если сможешь, прости за эту боль... Арта не должна остаться беззащитной, понимаешь? Только ты можешь сделать это, только ты - Ученик мой, единственный... Возьми меч. Возьми Книгу. Это - сила и память. Иди. Ты вспомнишь это, когда все будет кончено. Я виноват перед тобой - я оставляю тебя одного... Прости меня, Ученик, у меня больше нет сил... Прощай".

Из небытия - сквозь пелену беспамятства, сквозь глухую завесу смертной тоски, сквозь отчаянье - этот голос. Как клинок, вспарывающий липкий паутинный кокон безволия.

"Возьми меч. Возьми Книгу. Иди".

Густо-фиолетовая тяжесть медленно покидала тело.

"Он оставил меня - жить. Собой заплатил он за мою свободу. За мою жизнь. И как смею я - нарушить его волю?.."

И Гортхауэр устыдился - того, что желал себе смерти. Умереть - легче, чем жить.

"Я не знаю, почему ты избрал для меня - жизнь. Мне трудно понять тебя, но я знаю - ты был прав... Какая мука!.. Не понимаю..."

Раскаянье жгло его - но это не было тем раскаяньем, которого так ждали Валар.

Эонве все еще говорил что-то, но Саурон не слышал его слов.

Возьми меч. Возьми Книгу. Иди.

Возьми меч. Возьми Книгу. Иди.

Иди.

...Он шел во тьму, и плащ летел за его спиной - черные крылья.

Ветви деревьев хлестали его по лицу, как плети, но он не чувствовал этого.

Шипы терновника впивались в его кожу, но он не ощущал этого.

Звезда горела нестерпимо ярко, и разрывалось, не выдерживало сердце.

Он шел и шел, не видя дороги пустыми от отчаянья глазами.

"Учитель!"

Он шел и шел под истекающим звездами небом.

...В ту ночь на землю обрушился звездопад...

- Прости меня, - непослушными губами шептал он, - прости, что не понимаю тебя. Прости, что не смог помочь тебе. В самый страшный для тебя час меня не было рядом с тобой. Прости меня. Прости меня, Учитель. Прости меня. Ты надеялся на меня - но что я могу?.. Я так слаб... Прости и прими меня, когда я приду к тебе... Учитель...

...Той ночью был шторм...

Учитель!..

СКИТАЛЕЦ. 547 ГОД I ЭПОХИ

...Войско покатилось дальше по гулким пустым коридорам, и тогда он бросил брату: "Я проверю..." - и быстро зашагал, почти побежал по отполированным тысячами шагов ступеням лестницы. "Проверю..." Что? зачем? - замок был пуст, он знал, он чувствовал это - все ушли, чтобы остаться там, перед высокими вратами, створы которых, окованные черным железом, были сейчас распахнуты настежь. Он не мог больше видеть этих спокойных, даже в смерти спокойных лиц - лиц Людей, вышедших на бой - в молчании, таком, что был слышен в тишине шелковый шелест их знамени - черного знамени без знака, без герба, - в молчании шедших в битву, и умиравших - в молчании... Он знал - они там, за черными вратами, все они, кому смерть не сумела закрыть глаз, они смотрят в низкое предзимнее небо, похожие чем-то на сбитых влет черных птиц - в молчании. Словно ждут - его, в этот день увидевшего, какой бывает смерть.

Двери распахнуты настежь. Пусто. Великие Валар, как же пусто, как тихо, до звона в ушах, до озноба - невероятно тихо, только эхо его шагов мечется по коридорам, забивается в уголки комнат, испуганно прячась от тишины.

Он остановился перед единственной закрытой дверью. Толкнул ее ладонью, ощутив прохладу резного дерева, и отступил на шаг, сжимая меч.

Тишина.

Он вошел, настороженно озираясь, мгновением позже осознав, насколько нелепо и страшно выглядит здесь с покрытым коркой спекшейся крови мечом.