Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

Нолдо резко развернулся и вышел из зала. Правитель проводил его долгим взглядом.

- Странны песни Смертных... Верно, слово ранит больнее клинка... Горько слушать тебя, менестрель... и все же - пой. Я хочу слышать, хочу знать. Пой, я прошу тебя.

И снова запел Дайолен - о том, чего не мог видеть, о том, что услышал в биении Звезды. И правитель сидел, впившись в виски пальцами, а потом еле слышно прошептал:

- Не надо... Не надо больше... Больно...

Звенящая тишина повисла в маленьком зале. Правитель беспомощно смотрел в глаза менестрелю, и голос его прошелестел как осенняя листва:

- Мне нечем одарить тебя... да, кажется, ты и не взял бы дара, ибо песни твои выше всех даров... Прими хотя бы это...

Бесшумно подошел к менестрелю слуга и, поклонившись, подал ему резной деревянный кубок, оправленный в серебро:

- Правитель посылает тебе эту чашу, менестрель.

Дайолен поднял глаза на Эльфа и протянул руку. Рука замерла в воздухе - как-то беспомощно.

- Что же ты? - начал было правитель. И вдруг осекся. - Ты... ты не видишь?

Горькая улыбка тронула губы Дайолена:

- Я слеп от рождения, правитель.

- Но как же...

- Глаза - я вижу. Больше ничего.

Андар осторожно принял у Эльфа кубок и положил на него руку Дайолена. Менестрель поднялся:

- Пью за тебя, правитель!..

Эльф подошел бесшумно и сел рядом.

- Менестрель.

- Да?..

- Я хотел просить тебя спеть мне.

- О чем ты хочешь услышать? - Дайолен выглядел задумчивым. - О заповедных лесах Дориата? О государе Элу Тинголе и его королеве Мелиан? Или о королевне Лютиэнь, прекраснейшей из Бессмертных?

- Да! - порывисто ответил Эльф - и тут же вскинул на Дайолена удивленный взгляд. - Но как ты...

- Ты Синда, и, судя по выговору, из Дориата.

- Ты так хорошо знаешь языки Эльфов? Откуда? Впрочем, нет, потом; пой.

- Хорошо, - у менестреля была странная улыбка. - Только я буду петь по другому. Не так, как рассказывают у вас.

- Это все равно.

...Только один раз Эльф не смог сдержать тяжелого вздоха.

- Странная... песня...

Теперь Дайолен смотрел ему в лицо - очень серьезно и печально.

- Откуда вы там, на Севере, знаете это?

- Но ведь они пришли именно к нам, - так же серьезно ответил менестрель. - Я не думал, что ты дослушаешь до конца.

- Теперь уже все равно. Кто тебе это рассказал?

Дайолен не ответил.

- Я хотел бы спеть тебе еще одну песню - и, не дожидаясь согласия, запел.

Из сумрака Севера вновь в колдовские леса

Вернулась твоя звезда, о Даэрон.

В вечерней тени звенят соловьев голоса

Умолкла твоя весна, о Даэрон...

Цветы и звезды в венок вплетай,

Как сердце, бьется пламя свечей...

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль...

Как под ноги - сердце, ты песню

бросаешь свою

Последнюю песню, о Даэрон.

Легенды слагают о птицах, что лишь перед

смертью поют

Но смерть не излечит тебя, о Даэрон.

Полынью песню в венок вплетай

Горчит на губах золотистый хмель

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль.

Зачем тебе пить эту чашу до дна?

Вино золотое горчит, как вина,

Шуршат, как осенние листья слова,

И сломана флейта - но песня жива.

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль.

Зачем тебе пить эту чашу до дна?

Два озера боли на бледном лице,

А звезды - как камни в Железном Венце,

И память не смоет морская волна

И в темных одеждах - как скорбная тень

Один лишь венка из цветов не надел...

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль.

И в светлой земле, что не ведает зла,

Истает ли тень, что на сердце легла?

Исчезнет ли боль, что - как в сердце игла...

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль...

И жжет предвиденье, как яд:

Тебе - уйти на путь Людей

Но пусть еще - последний взгляд...

Поет безумный менестрель:

Прощай, моя звезда-печаль,

Прощай, любовь моя, прощай,

О Лютиэнь Тинувиэль...

- Прости, Даэрон.

- Как ты узнал?..

- Слушал и слышал.

- Нет, не это... Сейчас - как?

- Глаза. А еще - когда ты слушал. Ты споешь?

- Я не пел... с тех пор. Откуда ты узнал о флейте?

Дайолен пожал плечами:

- Не знаю... Мне так показалось.

- Хочешь знать, как это было?

- ...Ты споешь еще, Даэрон?

Менестрель поднял взгляд на короля. Он один здесь был в темных одеждах - ни одного драгоценного камня, ни даже тонкой нити серебра.

- Нет, король, - ответ прозвучал твердо, почти жестко. Он стоял очень прямо, стиснув флейту в побелевших руках, - я больше не стану петь.

Он не сказал - никогда, но это было больше, чем отказ, и все почувствовали это.

- Кто возьмет флейту мою?

Даэрон почти надменно оглядел собравшихся. Никто не шелохнулся.

- Ну что ж, да будет так.

Резко хрустнуло ломающееся дерево.

- Я больше не стану петь, король.

Он коротко поклонился - почти кивнул - Элу и Мелиан и низко склонил голову перед Лютиэнь. Ей показалось - он что-то еще хотел сказать ей, но промолчал и стремительно вышел...

"Прощай, любовь моя, прощай, о Лютиэнь Тинувиэль..."

- И - ни одной песни, ни одной мелодии?

- Мне не сделать новой флейты. А взять чужую не могу. Руки болят.

- Ты можешь не петь?

Лицо Даэрона дернулось.

- Нет... - почти шепотом ответил он.

Дайолен решился внезапно:

- Возьми лютню. Я покажу.

- Прощай, Даэрон.

- Прощай, Дайолен. Я хотел спеть тебе на прощание.

- Я буду благодарен тебе.